Врата империи. Сага вольных городов
Шрифт:
В 1934 году гостем маленького домика был не только Прайс. В мае Труэтт Винсон и Боб провели вместе неделю, когда у Винсона начались каникулы. В первый день друзья поехали на автомобиле Винсона в юго-западном направлении, к Бэллинджеру, чтобы сходить там в кино и выпить пива. Потом друзья решили, что путешествие надо продолжить, и на следующее утро они опять были в дороге. Машину вел Винсон. После целого дня утомительной езды они добрались до знаменитых Карлсбадских пещер. Говард пришел в восторг от их величия и исполинского труда природы, по буйной прихоти фантазии и в соответствии со своими непостижимыми законами создавшей этот сумеречный мир. Пока Говард карабкался вверх по узким переходам и лестницам, ему показалось, что в глубинах, которые как будто грозили
Затем друзья направились в сторону Эль Пасо, расположенного на западной границе Техаса, и заехали в Суидад Хуарес выпить пива и текилы, прежде чем вернуться домой через Форт Стоктон и Сан-Анджело. За четыре дня они проехали 1,137 миль. По возвращении Говард отправил своему другу Лавкрафту огромного волосатого паука в закупоренной бутылке из-под виски. Затем он вернулся к работе над рассказами.
Говард писал рассказы о Конане один за другим. Но у него оставалось время, чтобы попробовать себя и в других направлениях этого жанра. Он продолжил писать серию историй о Фрэнсисе Гордоне, которую начал еще в двадцатых годах, и ему удалось продать пять рассказов. Он так и не закончил еще девять, а три оставшихся рассказа были окончены, но не опубликованы. В этих рассказах вымышленный главный герой Гордон из Эль Пасо, штат Техас, в начале века становится наемным солдатом и сражается на Ближнем Востоке. В Гордоне переплетаются черты подлинных исторических персонажей — Гордона по кличке Китаец и сэра Ричарда Фрэнсиса Бартона; первый фигурировал в романе Ахмеда Абдуллы и Т. Комгггона Пакенхэма «Имперские мечтатели– (1929), а второй напоминал Томаса Эдварда Лоуренса, героя книги Лоуэлла Томаса –С Лоуренсом по Аравии• (1924). Говард прочел обе эти книги.
Гордон, в жилах которого течет шотландская и ирландская кровь, это как бы вновь возродившиеся Бран Мак Мори и Турлоф О'Брайен, герои более ранних серий рассказов Говарда. Как и его литературные предшественники, он смугл, среднего роста и наделен сверхъестественной силой, проворством и выносливостью. Большая часть действий происходит в Афганистане, где местные жители зовут его Эль Борак, то есть •Быстрый•. С небрежностью, свойственной иногда пишущим для журналов, Говард решил, что основным языком в Афганистане является арабский, и дал своим героям арабские имена, хотя на самом деле люди там говорят на фарси и никогда бы не дали оказавшемуся среди них американцу арабское прозвище.
Тем не менее эти рассказы довольно занятны. В них грохочут копыта, слышится треск ружей, выстрелы пистолетов, турецкие сабли со свистом рассекают воздух, ручьями льется кровь. Многие истории кончаются тем, что Гордон и его противник сражаются в поединке на саблях. Изобретение винтовок и револьверов сделало мечи устаревшим оружием даже в отдаленных районах, но Говард решительно отказывался признавать этот факт.
В это же время Говард взялся за серию рассказов о Кирби О'Доннелле, который внешне был почти копией Фрэнсиса Гордона. О'Доннелл путешествует по Афганистану, переодетый в форму курдского наемного солдата, убивая тех, кто встает у него на пути. Говард написал три рассказа из этой серии, продать удалось два, называвшихся •Сокровища Тартарии• и •Мечи Шахразара•.
В 1932 году в журнале •Восточные истории• появились две исторические новеллы Роберта Говарда, а еще две были опубликованы в 1933—1934 годах после того, как журнал стал называться –Волшебный ковер». На написание этих рассказов Говарда вдохновили, несомненно, рассказы Хэролда Лэма в •Приключенческом журнале•, поскольку он безмерно восхищался этим известным писателем для журналов и знатоком Востока.
В начале 1934 года Роберт Говард наконец нашел тот стиль рассказов о Западе, который давал ему возможность полностью раскрыть свой недюжинный талант. Он добавил к характерным чертам
Ранее Говард продал три вестерна: •Стервятники Вапетона•, •Святилище стервятников• и •Кладбище расплаты•, причем последний он написал в соавторстве. Но, несмотря на то что остальные рассказы, которые так и не были опубликованы при жизни Говарда, сейчас уже напечатаны, обычные вестерны не пользовались в то время большой популярностью.
Юмористические же вестерны можно считать по-настоящему талантливыми произведениями. В первой серии рассказов повествование ведется от первого лица, некоего Брекенриджа Элкинса, обитающего в горах Гумбольдта, штат Невада.
Брекенридж, получивший свое имя по названию деревни, расположенной в сорока пяти милях от Кросс Плэйнс, внешне несколько напоминает Конана. Его отличительной особенностью является также превосходное чувство юмора, характерное для жителей пограничных районов. В одном из рассказов он говорит: –Пуля вошла в скалу в нескольких дюймах от моего лица, а осколок камня задел ухо. Когда мне стреляют в ухо, это выводит меня из себя». Позже он сообщает: •И тогда он попытался ударить меня винтовкой, но промазал и разбил приклад о мое плечо. Мне надоело смотреть на то, с каким упорством он пытается размозжить мне голову, поэтому я схватил его и швырнул прямо в пропасть…•
В промежутках между такими развеселыми драками герой получает письмо от своей тетки:
•Дорогой Брекенридж, я думаю, что время несколько смягчило чувства твоего кузена Бирфилда Бакнера. Он ужинал у меня прошлым вечером, сразу после того, как прикончил троих сыновей Эванса, и был в наилучшем расположении духа с тех самых пор, как вернулся из Колорадо. Поэтому я как бы случайно упомянула твое имя, и он не побагровел, как всегда случалось раньше, стоило только упомянуть о тебе. У него только слегка позеленела кожа вокруг ушей, но, возможно, он просто подавился медвежатиной. Единственное, что он сказал — если ты случайно попадешься на его пути, он вышибет тебе мозги дубовой кувалдой, а это — самое безобидное из того, что он сказал о тебе с тех пор, как вернулся из Техаса».
В другом рассказе Брекенридж видит молодую женщину, которую пума загнала на дерево. Брек вежливо приподнимает свой стетсон и начинает рассказывать девушке о привычках пум, кугуаров, пантер и горных львов. В этот момент кошка прыгает, чтобы вцепиться девушке в ногу. Тогда Брек заявляет:
•Все начинало заходить слишком далеко, поэтому я окрикнул пуму, чтобы она слезла с дерева, но та лишь посмотрела на меня снизу вверх и презрительно фыркнула. Тоща я, протянув руку, схватил ее за хвост и сдернул вниз, а потом ударил три или четыре раза о землю. Когда я отпустил пуму, она пробежала несколько ярдов и, повернув голову, посмотрела на меня очень странным взглядом. Затем помотала головой, как будто не могла поверить своим глазам, и опрометью понеслась прямо в направлении Северного полюса.
— Почему ты не застрелил ее? — спросила девушка, с напряжением всматриваясь вслед зверю.
— О, она уже больше не вернется,— заверил я ее•.
Здесь мы снова убеждаемся в том, что Говард любил животных. Действия Брекенриджа не соответствуют распространенному на Западе отношению к диким животным, которое кратко может быть охарактеризовано одной фразой: •Если оно движется — стреляй•.
Интересно отметить, что действие в рассказах про Брекенриджа Элкинса происходит очень далеко от того места, где жил Роберт Говард — если быть точными, в 1,200 милях,— то есть в тех местах, о которых он имел не больше представления, чем об Афганистане. В этих рассказах также ничего не говорится о жизни фермеров или о нефтяной лихорадке в Техасе, о которой Говард знал предостаточно. Поэтому неверно будет утверждать, будто Говард наконец-то стал писать рассказы, в которых появились описания его родного края.