Врата изменников
Шрифт:
Чем больше Томас раздумывал над этим, тем яснее ему становился смысл совершенного преступления. В погожий теплый день в закрытом кебе его пробирала холодная дрожь. Он чувствовал вокруг зловещую силу «Узкого круга», грозящую стране не только финансовой и политической катастрофой, но и предательством отдельной личности, жестокой расправой даже над женщиной.
– Эбюри-стрит! – крикнул возница. – Какой номер вам нужен, хозяин?
– Двенадцать, – вздрогнув и придя в себя, ответил Питт.
– Приехали. Мне подождать?
– Нет,
Кебмен пересчитал деньги.
– Все в порядке, хозяин, вы меня не обидели, – извинился он, прежде чем сунуть деньги в карман. – Не в этом дело, – сказал он, имея в виду свое потраченное время. – Я хотел бы знать, чем это кончится. Я подожду, если вы не против?
– Как хотите, – улыбнулся Томас и поднялся на крыльцо.
Дверь открыл высокий лакей в ливрее.
– Суперинтендант Питт. Мистер Стэндиш дома?
– Да, сэр. Но он сейчас занят, у него гость. Если вы подождете, я доложу ему и узнаю, сможет ли он вас принять. – Посторонившись, лакей пропустил полицейского в дом и провел его в кабинет. Очевидно, Фрэнсис Стэндиш принимал своего посетителя в гостиной.
По стандартам, принятым в Белгравии, кабинет Фрэнсиса был небольшим, но выглядел очень прилично. Мебель из ореха, красный турецкий ковер на полу и красные гардины на окнах делали его уютным. Здесь, видимо, по-настоящему работали. На красивом и удобном письменном столе все стояло и лежало на своих местах: чернильница, ручки, ножи для бумаги, сургуч для писем. Здесь же лежали раскрытые бумаги, над которыми, видимо, работал Стэндиш, когда к нему зашел гость. У края стола стояла большая пепельница из красной яшмы с окурком сигары.
Томас осторожно взял окурок и поднес его к носу. Он не был похож ни по запаху, ни по качеству табака на тот, что он подобрал на спуске у Малого моста. Конец сигары был отрезан ножом, а на ее кончике Питт различил еле заметный ровный след зубов.
Он дернул за шнур звонка.
Появившийся лакей был несколько напуган действиями посетителя, который, как он знал, был всего лишь полицейским.
– Да, сэр?
– Кроме этих сигар, у мистера Стэндиша есть и другой сорт? – спросил Питт, показывая слуге окурок.
Слуга скрыл свое недовольство дурными манерами гостя, хотя глаза и выдавали его.
– Да, сэр. Насколько я знаю, у хозяина для гостей есть и другие сорта сигар. Я могу вам предложить, если желаете.
– Да, пожалуйста.
С высоко поднятыми от удивления бровями лакей подошел к письменному столу и, вынув из ящика коробку с сигарами, протянул их Томасу. Тот взял одну, но лишь взглянув на нее, даже не принюхиваясь, определил, что сигары в коробке не похожи на найденные им окурки. Они были тоньше, из более темного табака и имели какой-то неопределенный запах.
– Благодарю. – Суперинтендант вернул сигару в
Теперь брови лакея соединились с линией волос на лбу.
– Нет, сэр. Он страдает ревматизмом суставов рук. Это не позволяет ему править, да и опасно. Не так просто держать лошадей в узде.
– Понимаю. А как проявляется его ревматизм?
– Вам лучше, сэр, спросить его самого. Но он, я полагаю, освободится не ранее чем через час.
– Расскажите, как проявляются у него симптомы ревматизма, – все же не отступал Питт. В его голосе была настойчивость, напугавшая слугу. – Если вы расскажете мне о них, возможно, мне не придется беспокоить мистера Стэндиша.
– Может, вам лучше обратиться к его врачу…
– Мне не нужно описание болезни вообще, я хочу знать, как она проявляется у вашего хозяина. Вы мне можете это сказать или нет?
– Да, сэр. – Лакей невольно отступил назад. Он с тревогой смотрел на посетителя. – Могут неожиданно начаться острые боли в пальцах, и тогда они теряют силу.
– Если он что-то держит в руках, то при наступлении боли может тут же выпустить из рук, например, вожжи?
– Да, сэр. Вот почему мистер Стэндиш сам никогда не правит. По-моему, я уже сказал вам это, сэр.
– Да, верно, сказали. – Томас посмотрел в сторону двери. – Пожалуй, я не стану тревожить мистера Стэндиша. Если посчитаете нужным, можете сказать ему, что я заходил и что вы сами ответили на все мои вопросы. Нет причины для тревоги.
– Тревоги?
– Да. Никакой причины для тревоги нет, – повторил полицейский и, минуя слугу, направился к двери. Пройдя холл, он сам открыл входную дверь и вышел.
Итак, это не зять миссис Чэнселлор. Кто же тогда? Суперинтендант не верил, что убийцей был Крайслер – у того не было причин для подобного буйства страстей. И все же Томас решил проверить все досконально.
Кебмен ждал его и был удивлен, что пассажир так быстро справился. Питт, однако, удержался от объяснений и, дав старому вознице адрес Крайслера, попросил ехать побыстрее.
– Мистера Крайслера нет дома, сэр, – привычно ответил слуга.
– У него есть сигары? – без лишних объяснений спросил суперинтендант.
– Простите, сэр, я не понял?
– Есть у вашего хозяина сигары? – сердито повторил Томас. – Что непонятного в моем вопросе?
Лицо лакея обиженно застыло.
– Нет, у него нет сигар. Он не курит. Он не переносит табачного дыма.
– Вы уверены в этом?
– Конечно, сэр. Я служу у мистера Крайслера много лет. Был с ним в Африке.
– Благодарю, это все, что мне нужно было узнать. Что ж, удачный у меня сегодня денек.
Слуга что-то бормотал под нос, провожая гостя, – видимо, не очень приятное для него.
Вечерело. Сев в кеб, Питт приказал везти себя на Беркли-стрит.
– Есть такое дело! – с готовностью ответил возница.