Врата рая
Шрифт:
Криста громко вздохнула.
— Господи, как же я скажу мальчишкам? Они же придут из школы с минуты на минуту.
Дрю наклонился и взял ее руки в свои.
— Ты скажешь им, что их папа был героем. И что он очень их любил.
Это мог бы сказать своим сыновьям его отец, но он был слишком занят собой. Обвинял невиновных! И губил себя, не думая о других. Алекс Перри мог бы хранить память о жене, но вместо этого предал все, во что она верила, за что стояла: честь, долг и самое важное — беззаветную
Со слепящей ясностью Дрю понял, что ему следует серьезно подумать, как изменить свою жизнь. Иначе он кончит в точности, как отец, — оставшись без единого близкого человека. Как предсказала ему Эмили.
Нет, этого он никогда не допустит.
Бен вышел вслед за братом из дома, вытащил белую визитку и протянул Кристе.
— Воспользуешься, когда будешь к этому готова.
— Что это? — спросила она.
— Группа поддержки. Для семей погибших пожарных.
Неподалеку к тротуару подкатил большой желтый автобус. Двери заскрипели, отворились, послышались крики и смех выходивших детей.
— Ты правда не хочешь, чтобы мы остались? — уточнил Дрю.
Криста сунула карточку в задний карман.
— Спасибо, правда не хочу. Не волнуйтесь. — Она коснулась ладонью плеча Бена. — С нами все будет нормально, не беспокойтесь.
Садясь в кабину грузовика, они увидели, как два темноволосых мальчика — сыновья Фитса — бегут через лужайку к стоявшей на пороге дома Кристе.
Она обняла мальчиков и повела их в дом.
Очередной желтый лист, вырванный из блокнота, скомканный, долетел через кухню в мусорную корзину. Там уже окончили свой путь четыре предыдущих идеи, как рекламировать краску для волос. Идеи, которые Эмили пришлось признать не блестящими.
Из-за стола, где она сидела, был виден телевизор. Бабушка и Сьюзет смотрели комедию. О сегодняшнем пожаре, спалившем целый склон холма, больше не передавали — и на том спасибо.
С той самой минуты, когда она услышала про пожар по радио, она начала беспокоиться о Дрю. Ее автомобиль тогда двигался в общем потоке по шоссе на Санта-Ану, и когда, тремя часами позже, ее встреча с архитектором и строителем закончилась, она кинулась к своей машине бегом — слушать радио. Хотя не знала, заняты ли на пожаре Дрю, Бен, или кто-то еще из знакомых.
Сообщили о двух смертях, не называя имен, и ее волнение усилилось почти до паники. Она пыталась уверить себя, что с Дрю ничего не случилось, повторяла эти слова в уме снова и снова.
Нужно было побывать в других местах, и это метание по городу никак не кончалось. Наконец она добралась до дома, застав бабушку и сиделку прилипшими к телевизору. Эмили уже собиралась звонить в часть, чтобы узнать о Дрю, но в шестичасовых новостях на экране появилась фотография Айвена Фитспатрика. Эмили мысленно помолилась за
Жаль было Кристу, детей, и особенно Дрю. Она знала, что он болезненно переносит смерти, и ничего не могла с собой поделать: переживала за него. Взял этот тип и поселился в ее сердце. С постоянной пропиской. И даже в суд не подашь о выселении.
Она постучала по блокноту кончиком ручки и уставилась в пустую страницу. Нужно заняться этой краской, а не выписывать воображаемые уведомления: «С такого-то числа в квартире отказываю». Все равно ничего не получится, нет юридических формул, чтобы приказывать сердцу.
В другой комнате бабуля и Сьюзет заливались смехом, глядя комедию.
Веками женщины боролись со старением, и теперь ежедневно реклама предлагала им новое, и, конечно же, усовершенствованное оружие в этой борьбе. Утверждалось, что блондинкам живется на свете веселее, и на это тратились миллиарды долларов. Покупательницам напоминали, что они достойны трат, которые делают на себя, и что они становятся не старше, а только лучше. Добычу ловили на крючок «обновления», «восстановления», «оживления» и «питания» волос.
Идея. Брови у Эмили взлетели вверх. «Оживлять» нужно свою внутреннюю жизнь — при неоценимой помощи краски для волос, конечно, — и, обновившись снаружи и внутри, взять судьбу в свои руки! Эмили записывала и скоро набросала достаточно текста для целой серии объявлений. Для этого клиента рекламная кампания готова.
Довольная, она убрала записи и рисунки и направилась в гостиную. Жаль, что ей эта краска вряд ли поможет.
Бабушка дремала, Сьюзет вязала крючком и одновременно смотрела драму про врачей.
— Пойду немного проветрюсь, — шепнула ей Эмили и тихо открыла дверь.
И взвизгнула от испуга, увидев по другую сторону сетки большую темную тень. Торопливо щелкнула выключателем. Дрю.
— Что ты тут делаешь?
— Надо поговорить.
Этот бархатный голос! Как он заставляет пробуждаться чувства, трепетать каждую клеточку тела! С их последней встречи Эмили продвинулась далеко: ее карьера, вся ее жизнь уже шли верной дорогой и с каждым днем приближали Эмили к успеху. Но сердце не продвинулось к исцелению ни на один малюсенький шаг — и вид Дрю болезненно ей об этом напомнил.
Мало ему, что она постоянно о нем думает?
Неужели необходимо вот так являться, напоминая о том, что у них могло быть — и никогда не будет?
— Что такое? — поинтересовалась со своего дивана бабушка, успевшая проснуться. — Кто там?
— Все нормально, бабуля, — откликнулась Эмили. Между ней и ее нежданным гостем хлипкая, но все же преграда. — Меня напугала крыса, появившаяся у дверей.
В масляно-желтом свете лампочки, освещавшей вход, было заметно, как Дрю передернуло.