Врата рая

Дэнтон Джеми

Дрю медленно вырулил на стоянку на противоположной стороне от того, что недавно называлось «Кулинарной академией Норрис». Громоздкие красные машины стояли вдоль бульвара, повсюду вились шланги, пожарники браво сражались с огненным чудовищем.

Густой черный дым волнами шел вверх, строение уже полностью было охвачено пожаром. От здания ничего не останется. Все, на что можно надеяться, — это не дать огню распространиться на соседние постройки.

— Как можно нечто подобное устроить специально? — недоумевала Эмили. —

Мне это совсем непонятно.

— У поджигателя своя логика. Если он хочет мстить, то всегда найдет оправдание своим действиям. — Дрю поставил машину в дальнем конце стоянки, подальше от жара, и заглушил двигатель. — По его мнению, он исправляет то, что считает несправедливостью. Око за око, так сказать.

Эмили расстегнула ремень безопасности и повернулась, чтобы посмотреть ему в лицо. К беспокойству, читавшемуся в ее глазах, присоединилось нежелание верить.

— Неужели месть?

Дрю не понимал, чему она удивляется. Ведь они уже обсуждали поджоги из мести.

— Поджигали преднамеренно, с определенной целью.

Дрожащими руками Эмили открыла дверь и выскользнула на тротуар.

— Я переселяю бабушку в гостиницу.

— Давно пора. — Дрю сказал это жестко, с упреком. Его охватил страх того, что могло бы случиться. — Строения можно воссоздать, людей нет.

Возмущенный взгляд и хлопнувшая дверь. Он в расстройстве ударил ладонью по баранке. Двух часов не прошло, а его день успел из плохого стать очень плохим, а теперь совсем никуда не годился. Дрю готов был ненавидеть себя за то, что причинил душевную боль Эмили, но и ею он был не доволен. Психоаналитик доморощенный. Объясняй что-нибудь такой... Даже если она права, слушать это было очень горько.

— Нечего читать мне мораль, Дрю, — выпалила она, когда он ее нагнал. — Поймай лучше этого сукина сына, чтобы бабушка могла жить спокойно и не бояться, что какой-то недоделок сожжет и то немногое, что у нее осталось.

И гордо зашагала в сторону, через автостоянку к креслу-каталке, с которого бабушка смотрела на уничтожение ее школы, защищенная тенью большого дерева. Сьюзет стояла рядом.

Дрю приступил к служебным обязанностям, показав свое удостоверение полицейским у заграждения. Когда ему скажут «можно», он, не рискуя излишне, отправится осматривать пожарище, а пока есть свидетели и их надо расспросить.

Он пошел вслед за Эмили. Когда приблизился, внучка старалась утешить бабушку, обнимая ее хрупкие плечи.

— Я так сочувствую вам, Вельма, — сказал он. Эмили выпрямилась и обогнула кресло, подчеркнуто не обращая на него внимания. Прямые плечи, воинственно задранный подбородок — ясно, что он опять умудрился задеть ее.

— Благодарю. — Вельма подала ему руку, неожиданно сильную для женщины ее возраста. — Даже не верится, что все погибло. Сколько лет... Эмили не говорила вам, что я начала преподавать, когда муж был на войне?

Дрю присел рядом на корточки. Бледно-голубые глаза смотрели вдаль. Его собеседница возвратилась в прошлое, в давно прошедшие времена.

— Герберт уехал, а мне пришлось одной смотреть за детьми. Так плохо

было с деньгами, и женщины моего поколения почти не работали вне дома, опыта никакого не было. Можно было пойти на фабрику, только не с кем было оставить детей. Я почти ничего не умела делать хорошо, только готовить, так что начала учить этому делу, чтобы свести концы с концами. Учились у меня больше новобрачные да одинокие молодые женщины, которые надеялись найти дорогу к сердцу мужчины через его желудок. — Губы ее тронула улыбка. — Когда Герберт вернулся с войны, — продолжала она, — мы взяли мои сбережения и его демобилизационные, всего хватило на первый взнос за эту старую трехэтажку. Тогда это было много — заплатить десять тысяч долларов за недвижимость. Мы чувствовали себя так, будто купили Замок Херста.

Дрю тихо присвистнул, мысленно оценив нынешнюю стоимость той покупки.

— Нынче вы получите за нее намного больше.

— За то, что останется, — фыркнула Вельма, показывая на второй этаж, тонущий в пламени. — Года через два мы переросли это жилище, но у нас уже собралось достаточно денег, чтобы построить себе отдельный дом. Уже пятьдесят лет я живу здесь. — Она вздохнула. — А теперь все погибло.

— Жилой дом еще цел, — ободрила ее Эмили.

— Все можно выстроить заново, — добавил Дрю. — Главное, что люди не пострадали. Вы знаете, как все случилось? Не видели кого-нибудь или чего-нибудь подозрительного?

— Нет, ничего. Я уже говорила полиции, как Сьюзет почуяла дым и вызвала пожарных. Потом мы вышли из дома и устроились здесь, ожидая их.

Дрю встал и обратился к сиделке:

— Вельма говорит, вы почувствовали запах дыма, это так?

— Да, — подтвердила женщина. — Мы как раз садились завтракать.

— И ничего не слышали и не видели? — Он продолжал расспрашивать, хотя уже знал ответ. — Никто не шнырял вокруг?

— Нет, никого и ничего. Извините, я, право, хотела бы вам помочь.

— Вы сделали более, чем достаточно, — заверила сиделку Эмили, бросив очередной уничтожающий взгляд на Дрю. — Хорошо, что вы были здесь.

— Вельма! Вельма!

Дрю взглянул через плечо Сьюзет и увидел Марго, бежавшую к ним.

— О, Вельма. Какой ужас! — Голос звучал так, будто ей не хватало дыхания. — Я ехала мимо и увидела дым. Ты в порядке?

Дрю нахмурился. Он проник вместе с Эмили за заграждение только потому, что при нем были служебные документы, полиция огородила весь участок. Он окинул взглядом территорию, но голубого седана Марго нигде не заметил.

— Как ты сюда попала? — спросила Вельма у преподавательницы.

— Я собралась к дочери, посмотреть ее новый дом, — ответила Марго. — Надо помочь ей разобрать вещи.

Вот это уже интересно. Из школьных бумаг, которые Дрю видел, ему было известно, что Марго жила в двадцати милях к западу от школы. Он также слышал, как Марго упоминала о своей дочери в беседе с Ритой, но: или у нее есть еще одна дочь, недавно купившая дом, или ехать ей следовало к Окснарду, к западу от ее собственного дома, а не к востоку, где школа.