Врата рая
Шрифт:
Дрю закрыл телефон и спрятал его в карман, пожал плечами — этими невероятными плечами регбиста.
— Можно помочь?
Наверняка у него под одеждой ангельские крылья. Жаль, что ей это не интересно. Это все беременность и вызванный ею гормональный всплеск. Вот почему ей так хочется поискать крылья на этом великолепном теле: раздеть и поискать.
— Приготовьте бекон, а я сделаю остальное.
Дрю занялся беконом, а она накрыла на стол.
Случайно Эмили бросила взгляд на его блокнот на столе.
Аж
Эмили оглянулась на него через плечо.
— Ничего себе!
— Извините?
— Э-э... — Она даже не заметила, что произнесла это вслух. — Вы всегда пользуетесь таким спросом, или это распродажа?
Он слегка наклонил голову, и на красивом лице появилось удивленное выражение.
— Вы о чем?
Эмили закатила глаза. Она с самого начала поняла, что он соблазнитель. Очень опасен для девочек, у которых вошло в привычку выбирать неподходящих мужчин.
Она взяла со стола сшитые листки и начала читать:
— Линн, Каренна, Дора, Элис, София и — э... — извините — Тиффани. — Засмеявшись, она продолжила: — Венди, Френчи... Интересно, чем эта знаменита... Дебби, Аманда, Тилли, Нина, и... — Она поднесла запись ближе к глазам, но последнее слово прочесть не смогла. — Г.б. — что это? Горячая баба?
Его губы изогнулись в злодейской улыбке.
— Нет, — насмешливо проговорил он, — это сокращение: Ганнина булочная.
Эмили брезгливо кинула блокнот на стол.
— Мне не интересно, что общего у чертовой булочной и чертовой дюжины женщин.
— Раз вы спрашиваете...
— И не думаю.
Неправда, сказал насмешливый блеск в его глазах.
— Дебби — моя тетка, — объяснил он. — Аманда — невеста моего брата, а Тилли — мой лучший друг.
— Странное имя для парня. — Эмили достала из шкафа тарелки и суповые чашки.
— Потому, что мой друг — женского пола. Почему-то ее это не удивляет.
— Дебби звонила, чтобы спросить, не смогу ли я в воскресенье в полдень забрать из булочной торт для девичника Аманды.
— Вам незачем объяснять мне все это.
— Тилли, — продолжал он, не обращая на ее слова внимания, — хотела сообщить мне, что она купила свадебный подарок для Кэйла и Аманды, а моя будущая сноха интересовалась, нашел ли я то, что она хочет подарить моему старшему брату по случаю получения им чина лейтенанта.
Эмили передала Дрю тарелки и, скрестив руки, поглядела на него с недоверием.
— Остальные женщины в списке — тоже ваши родственницы?
Он пожал плечами, и улыбка стала смущенной. Да какая ей разница? Мужчины ее больше не волнуют.
Через четверть часа они сидели у круглого дубового стола на кухне. Дрю раскопал в холодильнике индейку, и вместо банальных сэндвичей они лакомились поджаренными булочками с индейкой, искусно приготовленными Дрю. Сама она о подобных кухонных достижениях не
Эмили смотрела на Дрю через стол. Право, он слишком сексуален и опасен, но думать сейчас об этом не время. И время это никогда не наступит, строго напомнила она себе. Пусть гормоны сходят с ума — у нее есть вопросы, весь день вертящиеся в голове, на которые надо получить ответы.
— Почему загоревшийся мусорный ящик требует исследования на предмет поджога? — спросила она.
Он откусил кусок и начал жевать. Будто не слышал.
— Я видела обугленные ящики. Около выхода — пятна сажи. Сегодня горело не первый раз, не так ли?
Дрю вздохнул и положил вилку на тонкое фарфоровое блюдце. Он еще не нашел ответа на эти вопросы.
— Вы не журналист, случайно?
— Нет... — Она помолчала и шумно вздохнула. — Я... я была менеджером по рекламе..
— Была? — переспросил он, пытаясь перевести разговор в другое русло. Особого интереса он не испытывал; Эмили интриговала его, как многие другие женщины. И только.
— Фирма провела сокращение. — Она махнула рукой, показывая, что эта тема ее не волнует. — Так что с возгораниями?
Дрю планировал посетить участок еще раз, но сейчас он хотел разузнать побольше об отце ее будущего ребенка. Существование этого отца, пусть и вдалеке, должно удерживать его от желания, возникавшего всякий раз, когда он смотрел в эти большие карие глаза. Только что-то плохо это у него выходит.
— Сегодняшний случай — третий, — сказал он. Ее глаза недоверчиво расширились.
— Третий? А бабуля ничего мне не говорила. Возможно, потому, что она и была прямой виновницей, подумал он, но вслух произнес:
— Может, она не хотела волновать близких.
Эмили отставила тарелку, оперлась локтями о стол и нахмурилась. Дрю знал многих женщин, но ни одна из них не хмурилась так соблазнительно.
— Что-нибудь еще происходило? — требовательно спросила она. — Как долго все это творилось?
— Наверно, вам лучше поговорить об этом с бабушкой. — Он не считал, что, рассказав ей все, помешает расследованию, но... пусть уж говорит с Вельмой.
— Всякое расследование, проводящееся пожарниками, открыто для публики. Так что вы не нарушите законов о тайне личности, объяснив мне, что здесь происходит. Я имею право знать, если кто-то хочет напакостить моей родственнице.
Она права.
— А вдруг это поджигала она сама?
— Как вам могло прийти в голову, что восьмидесятилетняя женщина способна заниматься такими вещами? С ума сойти!
Он откинулся на спинку кресла, любуясь ее возмущением. Помни, Дрю: она носит чужого ребенка, стало быть, запретна для тебя, какой бы привлекательной ни казалась. Человек должен иметь принципы, и нечего пускать слюни при виде чужой женщины. Разве что тот парень действительно «сделал ноги».