Врата Шараака
Шрифт:
Вдруг за окном раздался треск, словно кто – то наступил на сухую ветку. Костяной резко повернул голову в сторону звука, его внимание стало еще более напряженным. Я приподнялась на локтях, пытаясь разглядеть, что происходит во тьме. Ветер подхватил пыль и мелкие листья, заставляя их танцевать в лунном свете.
– Ты слышал? – прошептала я, стараясь не нарушить тишину.
Он кивнул, не отрывая взгляда от окна.
Потом вдруг встал и шагнул к двери. Я почувствовала, как сердце забилось быстрее. Он обернулся ко мне и тихо сказал:
– Останься здесь. Я проверю. – И
Я начала приглядываться к темноте, подняв взгляд наверх, я увидела маленькое горбатое существо, брюхатое и хвостатое, с синюшной или зеленой кожей, с длинными сучковатыми руками. И глазами блюдцами, что блестели в темноте, как у котов. Она медленно передвигалась по балке, цепляясь ногтями за деревяшку. Сон все сильнее давил, и я, шатаясь, начала вставать.
– Брален. – промямлила я, падая на колени. – Она тут.
Он не приходил, и я перевалившись на спину, наблюдала как Шишига лезла по балке ко мне. Она залезла на меня и села сверху, на грудь, дышать становилось трудно. В сознание начали, появляться какие – то образы, слова. Одно всплывало сильнее всего. И я прохрипела его: «Gelu»… и туша, покрывшись инеем, застыла. Сон, как рукой сняло. Выбравшись из – под нее, опрокинула ее на спину и заорала. – Брален! Йоптвою, ты где?
Он вбежал и уставился на ледышку, – как ты это сделала?
– Да хрен его знает, как то. Что дальше?
А дальше, он, взяв косу, снял с нее лезвие, и отсек ей голову, тело рассыпалось на ледяные крошки. А голову он поместил в ведро с водой. – Чтоб не испортилось. – Подытожил костяной. – И все – таки, как ты это сделала? Не так – то просто ее загнать. Юркая тварюка.
– Да когда ты вышел, я ее вон там заметила, позвала тебя, ты не шел. А я завалилась, она мне на грудь села, и я ляпнула, какое – то слово. Оно в голове крутилось.
Он внимательно оглядел меня, будто, впервые увидел. И начал разбираться в сумку. – Не спи. – Сказал он, когда я отправляла его голову в сумку.
Утром мужики, собравшись в кучу, пошли на работу. Всем было интересно посмотреть, что сталось с той тощей девицей.
– Да, поди, деру дала, вместе с деньгами. – Произнес хозяин мельницы. – Сплюнув на вымощенную камнем улицу.
Подойдя к мельнице, они увидели девицу, она сидела на крыльце, сложив руки на груди и вытянув ноги перед собой, и будто дремала.
– Ну как, справилась? – спросил мельник.
– Справилась, а ты сомневался? – она кивнула на ведро рядом с ней. И мельник, подойдя поближе, увидел, в нем в воде голову, чудища. Покрытое чешуей, с огромными глазами, как у рыбы. Они уже помутнели. Изо рта торчали зубы иглы. – И как ты ее изловила?
– Давай деньги, – протянула она руку, мельник отдал остальную часть суммы. Пересчитав, она поднялась и поковыляла, пошатываясь в город.
Старая таверна под названием «Потемки», стояла почти на выходе из городища. Ее обветшалые деревянные стены были покрыты слоем грязи и копоти, а крыша, изрытая временем, угрожала обрушиться в любую минуту. Входная дверь, скрипнув, открылась в полутемное помещение, где запах старого пива и пота смешивался с ароматом гнили и затхлости. – Ну, какой колорит, мать его. – выругалась,
Внутри таверны царила полумрак. Свет от тусклых свечей едва освещал столы, покрытые пятнами от пролитых напитков и жирных блюд. В углу, у камина, догорал последний огонь, бросая тени на лица посетителей, которые сидели, погруженные в свои мысли или обсуждая последние сплетни. А главной сплетней была, таки я! Поэтому мое появление, резко всех оживило и они пристально проводил меня взглядом до барной стойки. Сев на стул, и поставив сумарек на соседний, я обратилась к трактирщику. – Комнаты сдаются?
– А как же? Даже воду наносим. 13 зенитов сутки.
– Беру. Показывай. И еды принесите. Жаркое там какое – нибудь.
Трактирщик, быстро выскочил из – за барной стойки и, поклоняясь, пригласил за собой. Взяв сумку, я поплелась за ним на второй этаж.
– Вот, милая госпожа. Лучший номер. Только для вас. – Мерзковато улыбаясь и кланяясь, врал и не краснел. Я окинула комнату взглядом. Окно, одно единственное было завешено, серой грязнущей тулью. Кровать под окном, должна была вот – вот развалиться, под правой ножкой был спил дерева, чтобы не качалась, видимо. Белье на ней было такое же, как и тюль. А слева в углу стояло корыто, с холодной водой, и рядом с ним стул. – Ладно, беру. – Отсчитав ему монет, я завалилась на скрипучую койку, в обнимку с сумкой, не успела я уснуть, как раздался стук.
– Милая госпожа, ваша еда.
– Входите, – села я на кровати. Он поднес мне поднос. – Еще зенит, госпожа. – Я дала ему монету.
– Уходи. – Промямлила я. И как только он вышел, я закрыла дверь на щеколду и подперла ее стулом. Мало ли. Раскрыла сумку и, частично собрав костяного, присела возле чана. – А! Лучше вечером помоюсь. А сейчас кушать и спать.
Костяной наблюдая за мной собираясь по частям, и когда я доела он сел рядом на кровать, – Спи, я посторожу.
Свернувшись, я моментально уснула, а он так и сидел, возле меня не сводя взгляд. Ближе к вечеру он разогрел мне воду в корыте, и разбудил. – Мойся, и пошли, поищем еще работу.
– Мне бы вещи, прикупить. А то, что толку мыться, если потом в грязное одеваться? – раздеваясь, бубнила я. Костяной отвернувшись, снова складывался в сумарек. Я залезла в корыто. Вода была приятно горячеватой, но вот борта корыта, были покрыты слизью. Меня передернуло, ох, сколько тут до меня народу перемылось. Фу, какая гадость. Костяной повернул на меня голову. – Чтобы одежду купить, нам надо пару заказов выполнить. Тогда может, чего и купим.
Глава 4
Все же мы купили мне платье, синие! Под цвет моих глаз. Тетка была доброй, и в подарок дала корсет, и пару сапожек на шнуровке. Мягких и удобных. Теперь я точно была похожа на человека! Но в кошеле осталось только, 10 зенитов. А это означало, что даже в таверне я переночевать не смогу. Поэтому мы снова стояли у доски с объявлениями.
– На лесопилке, кто – то портит дерево. 40 зенитов.
– Бери.
– Подожди, вот 100 дают, у какого – то барона дочь захворала.
– Ты же не лекарка, чем ты можешь ей помочь.