Врата Совершенного Знания

Тренейл Джон

— Да, — вздохнула Линьчунь. — У нас ввели комендантский час. По радио и телевидению на всех программах предупреждают об опасности; ничего определенного, просто призывают быть настороже. Но никого этим не обманешь, вторжение уже близко.

— Тебе, наверное, страшно.

— Это еще не самое худшее. Поздно ночью слышны выстрелы. У моей секретарши есть двоюродная сестра, которая живет в Вулае. Она рассказывает, что там строят лагерь для интернированных. А у нас каждую ночь учебная воздушная тревога.

— Ты знаешь, что скоро отсюда будет невозможно уехать?

Я хочу забрать тебя.

— Ты действительно приехал только за этим?

— Да. Не плачь… я все подготовил. Саймон Юнг, до того как мы поссорились, согласился дать тебе работу в одной из своих компаний.

— Но, дорогой, мои родители не уедут. Они напуганы, но им некуда бежать. Мы не богаты. Мы…

— Тихо! — Цю замер, прислушиваясь, потом схватил фонарь и погасил его.

— Что?

— Тс-с! — Цю притянул к себе Линьчунь и приложил губы к ее уху. — Половица скрипнула. Тут есть другой выход?

Она отрицательно покачала головой, тогда Цю схватил ее за плечи и сильно сжал, дав понять, чтобы она не двигалась.

Цю на цыпочках подкрался к стене и пошел вдоль нее, ощупью пробираясь к подножию лестницы. Напрягая слух, он различил вдали эхо сирены. Но, может быть, это только казалось.

Цю уже собрался было вернуться к Линьчунь, но звук, обеспокоивший его раньше, повторился. Теперь он был уверен: они не одни в этом старом доме. Цю поставил ногу на нижнюю ступеньку, замер в нерешительности и перенес на нее всю тяжесть тела. Медленно, стараясь не издавать ни малейшего шума, он высоко поднял другую ногу и опустил ее рядом на ступеньку. Раз!..

Из подвала наверх вели восемь ступеней. Цю автоматически пересчитал их, когда спускался, интуитивно подчиняясь правилам, въевшимся за долгие годы обучения. Кто-то был наверху, на восьмой ступеньке.

Один? Или их много?

Цю поставил правую ногу двумя ступенями выше. Легонько нажал, пробуя половицу на прочность, но она все же скрипнула. Тогда он поднял левую ногу, опершись корпусом о стену.

Наверху была дверь. Закрыли они ее или оставили открытой? Цю не мог этого вспомнить и на какой-то момент чуть не поддался панике. Его учили помнить о таких вещах всегда!

Дверь закрыта, но неплотно. Они оставили ее полуоткрытой.

Еще две ступеньки; пройдено больше, чем полпути. Он прокручивал воспоминания в обратном порядке, как кинопленку, и теперь как будто ясно видел, что дверь приоткрыта внутрь. Цю ничего не различал в темноте. Вошедший человек, должно быть, не зажигал света, как и Линьчунь.

Цю поднялся еще на две ступеньки. На этот раз дерево слегка прогнулось, и Цю поспешно отдернул ногу. Лучше идти помедленнее, чем поднимать шум.

Кто бы ни был наверху, но этот человек явно не знал, что его ожидает. Если бы он был уверен, что в погребе только два невооруженных человека и один из них — женщина, а у него самого оружие, он уже давно напал бы на них. Значит, он невооружен. Или вооружен, но не имеет никакого представления о силах противника. А может, это какой-то бродяга, ищущий приюта на ночь… Нет! Бродяга поднял бы гораздо больше шума.

Кошка?

Крыса?

Цю опять поднял правую ногу и поставил ее на вторую ступеньку, минуя ту, которая скрипела. Коснувшись лбом края двери, он застыл на месте.

Дальше будет труднее. Он не осмелился открыть дверь пошире, боясь, что заскрипят петли. Сможет ли он протиснуться в щель?

Каким-то образом ему удалось сделать это, не потеряв равновесия.

Прямо перед ним, шагах, может быть, в двадцати, светилось окно, разделенное переплетами на четыре части. Сначала Цю не мог понять, что он видит: какой-то темный шар, странно контрастирующий с тем, что его окружало. Потом шар стал медленно обретать более внятные очертания, и Цю понял, что это такое.

Почему центр окна с провалом?

Мысль его оформилась именно так: окно с провалом в центре. Цю прикинул в уме все возможности. Ответ мог быть только один: между ним и стеной дома есть какое-то препятствие.

Вдалеке послышался вой сирены, и почти сразу же яркие вспышки света заплясали по окну: прожектора, направленные в небо. Это длилось меньше секунды, но и секунды было достаточно, чтобы высветить голову человека, закрывавшую ту точку окна, в которой сходились четыре переплета, образуя крест. В какое-то мгновение у Цю мелькнула безумная мысль, что он смотрит на силуэт человека через прицельную прорезь винтовки.

— Старший брат! — Слова раздались в тишине, и каждый нерв в теле Цю, и так уже напряженном, казалось, закоченел.

— Кто вы? — спросил он.

— Меня зовут Гу. — Последовала пауза. — Гу Пять Точек.

Наступало утро, и в окно забрезжил мутный свет, обрисовав силуэты людей, которые раньше сливались с темнотой.

— И это все?

Линьчунь устало покачала головой.

— Я не могу больше ничего вспомнить. Я уже говорила это, и не раз.

— Но ты же понимаешь, — мягко сказал Цю, — почему мы задаем эти вопросы? Почему для нас так важно знать это?

— Да. Но я рассказала все, что могла вспомнить из сказанного Мэйхуа насчет Цюэмоя. И я дала вам план, который она мне нарисовала.

— Прошу простить меня, Старший брат, — вмешался Гу, слегка повернув голову к своему начальнику. — Но госпожа Шань очень помогла нам. Мы рискуем начать повторяться и пойти по кругу. И она очень устала.

— Я знаю. — Цю продолжал смотреть на Линьчунь, а рассвет между тем медленно и размеренно поднимался, разгораясь в полную силу. — Я знаю, — повторил он и встал. — Когда заканчивается комендантский час?

— В пять сорок пять, — ответила Линьчунь. Она тоже поднялась, и Цю взял ее за руку.

Теперь тебе нужно идти домой. Веди себя как обычно и не бери с собой больше, чем нужно.

— Хорошо.

— Сегодня утром тебе захочется попрощаться с родителями как-нибудь по-особому. Преодолей это искушение.

— Ты говоришь так… так жестоко, — тихо произнесла Линьчунь.

— Сейчас не время для нежностей. Если ты уверена, что хочешь ехать, поезжай.

Взгляд Линьчунь скользнул в сторону Гу.