Вражий питомец

Лермонтов Михаил Юрьевич

Хочет уйти. Вбегает Лера.

СЦЕНА ПЯТАЯ

^{Гондла и Лера.}

Лера Гондла, Гондла, меня оскорбляли, Угрожали держать взаперти, Я свивалась узлом от печали, Но к тебе не могла не прийти. Гондла Ты пришла? Разве ты не слыхала? Я изгнанник, я всеми травим, А одна диадема пристала Ослепительным кудрям твоим. Лера Я пока еще Лаик, не Лера, Я верна обещаньям любви, Хоть рассветное небо и серо, Зажигая безумье в крови. Ах, коснись меня нежной рукою, Защити от меня же самой, Не возлюбленной, только сестрою Я ведь смею идти за тобой.

Опускается перед ним на колени.

Гондла поднимает ее.

Гондла Ты улыбка Господня. Мы оба Из великой семьи лебедей. Для тебя я восстал бы из гроба, За тебя я прощаю людей. Лера Ты не знаешь про новое горе: Мы от гибели были близки, Я заметила когти у Снорре, А у Груббе большие клыки. Все они собрались в ожиданьи, Помнишь, в старый заброшенный ров, Тем колдун говорит заклинанье, Чтоб совсем превратить их

в волков. Красной кровью наполнены чаши, Что-то варится в медных котлах… Унеси меня к родине нашей На своих лебединых крылах.

ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

^{Глухой лес. Июльский полдень.}

СЦЕНА ПЕРВАЯ

_{Входят Лера и Гондла с лютней.}

^{По-прежнему в отдалении слышен волчий вой.}

Лера С добела раскаленного неба Словно льются потоки огня… Ты не взял ни орехов, ни хлеба И голодной оставил меня. Гондла Лаик… Лера Нет, называй меня Лерой, Я живу на земле, не в гробу, Счастье меряю полною мерой И за горло хватаю судьбу. Гондла Счастья мера, а муки безмерность — Вот вся жизнь; но я жив, не таю, Чтоб узнать благородную верность, Лебединую нежность твою. Лера Королевич, условиться надо: Я не буду твоей никогда, Между нами навеки преграда Из девичьего встала стыда. Нет, я буду могучей, спокойной, Рассудительной, честной женой И царицей, короны достойной, Над твоею великой страной. Да. царицей! Ты слабый, ты хилый. Утомлен и тревожен всегда, А мои непочатые силы Королевского ищут труда. Гондла Я согласен. Пусть Лера дневная Управляет на троне моем, С ненаглядною девочкой Лаик Ночью будем мы плакать вдвоем. Лера Только солнце опустится в море И наступит таинственный час, За дверьми на тяжелом затворе Лаик будет сокрыта от глаз. Гондла Ты жестока ко мне. Ты не видишь, Я уже не похож на людей. Неужели ты так же обидишь И веселых моих лебедей? Лера Королевич, поверь, что не хуже Твоего будет царство мое, Ведь в Ирландии сильные мужи, И в руках их могуче копье. Я приду к ним, как лебедь кровавый, Напою их бессмертным вином Боевой ослепительной славы И заставлю мечтать об одном, — Чтобы кровь пламенела повсюду, Чтобы сёла вставали в огне… Я сама, как валкирия, буду Перед строем летать на коне. Гондла Лера! Нет… что сказать ты хотела? Вспомни, лебеди верят в Христа… Горе, если для черного дела Лебединая кровь пролита. Лера Там увидим. А солнце все злее, Отдохнуть нам, пожалуй, пора. Гондла Я воды принесу посвежее И посуше ветвей для костра.

(Уходит.)

СЦЕНА ВТОРАЯ

^{Лера и Лаге, который входит.}

Лаге Лера. Лера Дерзкий, ты можешь? Ты смеешь? Лаге Да, я смею. Тебя я люблю. Лера Дай мне меч твой, дай меч мне скорее, И тебя я сейчас заколю. Лаге Если хочешь, возьми. Мне не внове Забавляться опасной игрой. Солнцу летнему хочется крови, В нас вселяет безумие зной. Лера Злобный волк! Лаге Мне приятны проклятья. Жизнь дешевле твоей красоты. И в последнем предсмертном объятьи Будешь сжата, единая, ты. Лера Что ты хочешь? Лаге От Леры и боли. Лера Ты меня не любил, ты был груб. Лаге Да, тебя не любил я, доколе Я твоих не почувствовал губ. Не забыть твоего поцелуя. Пусть я волк, ты — волчица моя. И тебя никогда не пущу я Ни в какие иные края. Лера Уходи. Лаге Я уйду, но с тобою. Лера Гондла может вернуться. Лаге Ну что ж? Иль для Гондлы ты стала рабою, За горбатым повсюду пойдешь? Лера Я жена королевича. Смело Перед всеми скажу я о том, И корона Ирландии целой Наградит мою верность потом. Лаге Не отвечу на это ни слова, Хоть и многое мог бы сказать, Только муж ли тебе он? Другого Ты тогда не могла б обнимать. Лера Лаге, Лаге, какими словами, Как меня оскорбить ты готов? Лаге Лера, все, что случается с нами, Происходит по воле богов. Сильный Тор опьянил меня страстью, Фрея в спальню твою привела, Волк Фенрир с угрожающей пастью Сторожил, как моей ты была. Пусть уйдешь ты далеко, пусть кинешь Небожителей наших и нас. Но из памяти разве ты вынешь Тот жестокий и сладостный час? Лера Ты был страшен тогда; мне казалось, Что огонь пожирает меня. Лаге Ты смотрела и ты улыбалась Веселей и страшнее огня. Лера Выжди, Лаге, позволь воцариться Мне в богатой и сильной стране И тогда, как кочующий рыцарь, Приходи откровенно ко мне. Лаге Да, но ты поцелуешь сначала, Поцелуешь меня, как тогда. Лера Нет, не надо. Лаге Ведь ты обещала…. Лера, помнишь ли прошлое? Лера (целуя его) Да.

Входит Гондла.

СЦЕНА ТРЕТЬЯ

^{Лера, Лаге, Гондла, потом Груббе.}

Гондла Лаге? Лаге опять? На колени! Я король, пресмыкайся, змея! Лера Нам не надо твоих повелений, Ведь корона моя, не твоя. Гондла (не слушая) Вот теперь-то добьюсь я ответа От тебя, возмутившийся раб! Лаге Посмотрю, как ты сделаешь это; Мы в лесу, я с мечом и не слаб. Гондла Честь мою не унижу я спором, Лютню брошу, себя погубя, И падет небывалым позором Королевская кровь на тебя.

Лера (к Лаге) Уходи же! Лаге Но ты обманулась, Никаких здесь властителей нет! Эта шутка и так затянулась На пятнадцать без малого лет. Гондла Что за ложь? Лера Я понять бы хотела… Лаге (указывая на входящего Груббе) Груббе все рассказать вам готов. Очевидец нелепого дела На одном из старинных судов. Груббе Расскажу. Что отрадней былого Для такого, как я, старика? Лере в пользу пойдет это слово И вдобавок унизит щенка. Помню, помню, как злилась пучина, Мы с Гер-Педером рвали волну, Увозя королевского сына Из Ирландии в волчью страну. Сам король отпустил лебеденка, Но Гер-Педер, затейник пустой, Взял с собой и другого ребенка, Некрасивого, крови простой. С ним за это поспорил бы каждый, Но Гер-Педер был друг мне, не лгу, Мы варили кита не однажды С ним, на Страшном живя Берегу. С нами ехал и маленький Лаге, Сын любимый Гер-Педера, он Раз делил с королевичем флаги, Поднял ссору и, вмиг обозлен, Бросил бедного мальчика в море. И беде не сумели помочь Ни Гер-Педер, ни я и ни Снорре, Потому что надвинулась ночь. До утра бушевала пучина И Гер-Педер молчал до утра, — Все он видел, как голову сына Отсекает удар топора. А наутро сказал: — Лебеденка Все равно мы теперь не вернем, Так давайте другого ребенка Королевичем мы назовем. — Он молил нас, и мы согласились Неразумного Лаге спасти, Дальше поплыли, ветры бесились, Как гуляки, у нас на пути. Связки молний пылали на небе, И до тучи доплескивал вал; Мы гадали по книге, и жребий На Гер-Педера трижды упал. И его мы швырнули в пучину, Но сперва поклялись перед ним, Что подложному царскому сыну Мы жестоко за все отомстим. Гондла (быстро) Кто отец мой? Груббе Бродячий, ничтожный Скальд, забыли теперь про него. Гондла Кто же мать моя? Груббе Нет, осторожно, Больше я не скажу ничего.

(К Лере.)

Вот, короной венчан шутовскою, Он поднять не осмелится глаз. Лера Груббе, Лаге, оставьте со мною Эту… этого… Гондлу сейчас.

Груббе и Лаге выходят.

СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ

^{Лера и Гондла.}

Лера Что же, друг? Ты обманно назвался Королевичем? Значит, ты вор? Ты корону мне дать обещался, А даешь только боль и позор. Полно! Есть и глумлению мера, Не превысит ее человек! Иль ты думал, что глупая Лера, Как развратница, любит калек? Что рожденной отцом благородным Так уже лестно покинуть свой дом И повсюду идти за негодным Нищим, может быть, даже рабом? Где же лютня? Играй. Так уныло Воют волки в полях и лесах. Я тебя до сих пор не убила, Потому что мне дорог твой страх. Но ничто не бывает, ты знаешь, Окончательным, даже беда… Например: если ты утверждаешь, Что король ты и был им всегда,— Кто помеха тебе в этом деле? Снорре? Груббе? Их можно убрать. Лаге с нами. Мы б верно сумели Властелинами заново стать. Гондла Там, в стране, только духам известной, Заждались короля своего, Мой венец не земной, а небесный, Лаик, терны — алмазы его. Лера Так? Ну помни обет мой веселый. Чуть погаснет на западе луч, Лаик будет за дверью тяжелой, И у Лаге окажется ключ. Он войдет к ней, ее он измучит Ненасытным желаньем мужским. Он ее наслаждаться научит, И смирится она перед ним. И на месте тоскующей Лаик Будет Лера и ночью и днем, Неустанно тебя проклиная, Называя трусливым щенком.

(Кричит.)

Где вы, сильные, волки, не люди? Пусть же когти пустынных владык Вырвут низкое сердце из груди, Из гортани лукавый язык.

Показываются Снорре, Груббе, Лаге, Ахти.

Вот, смотрите, он голову клонит. Кто убьет его, будет мне друг… Ахти Но не прежде, чем лютню уронит, Гондла лютню уронит из рук.

СЦЕНА ПЯТАЯ

^{Лера, Гондла, Снорре, Груббе, Лаге, Ахти.}

Лера Сладко мне улыбнуться героям! Груббе Не бывало подобной жары, Жилы словно наполнены зноем, И в глазах огневые шары. Снорре Мы оленя убили, тяжелый, Словно лошадь, достанет на всех. Ахти Я же браги хмельной и веселой Захватил полуведерный мех.

Все, кроме Гондлы, садятся.

Лаге Гондла, живо костер! Поднимаю Первый кубок за Леру мою. Снорре, Груббе и Ахти Пьем за Леру мы все! Лера Принимаю И за Лаге могучего пью. Ахти (втаскивая оленью тушу) Вот олень. Жира, жира-то сколько! Ну, волкам не пропасть без еды. Лаге Сердце — Лере. Ахти Конечно, но только Прежде вымою. Гондла, воды! Лаге Ах, вино мне удвоило силы. Лера Я любовью и солнцем пьяна. Этой ночью, не правда ли, милый, Ты придешь ко мне? Лаге (обнимая ее) Гондла, вина! Снорре, Груббе и Ахти Гондла, музыки! Лютня такая Для чего у тебя, нелюдим? Целый день проведешь ты, играя, А под вечер тебя мы съедим. Лаге (наклоняясь к Лере) Как мучительно рот мой находит Твой кровавый смеющийся рот! Лера Посмотрите, горбатый уходит. Ахти Ну, далеко от нас не уйдет.

ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

_{Лес на берегу моря. Большие утесы. Вечер.}

СЦЕНА ПЕРВАЯ

^{Гондла один, потом отряд ирландцев с вождем во главе.}

Гондла Не пойму, это солнце на небе Или боль просияла моя? Не пойму, человек или лебедь, Лебедь с сердцем проколотым я? Нет, я царь этих дебрей суровых, И меня коронует Христос Диадемою листьев кленовых И росою обрызганных роз. О, когда бы враги посмотрели, Как мне кланялась эта скала, Как молили меня эти ели Защитить их от всякого зла! Если сан мой признала природа, То они ли поспорят о том, О царе лебединого рода И с проколотым сердцем притом?