Вредина, маг и обряд, пошедший не так!
Шрифт:
— Fare, wello, adeu! — пророкотал дракон, и я почувствовала, как что-то внутри меня порвалось…
Будто нить, натянутую прежде, вдруг перерезали острыми ножницами.
Черт! Нет! Только не это!
Я запаниковала, пытаясь сдвинуться с места и развернуться к Артуру — мне вдруг пришло в голову, что рвется не только наша фамильярья связь, но вообще наша связь, что все наши чувства были не более чем побочным эффектом от колдовства…
Но я не успела: дракон хлопнул в ладоши, и по всей спальне вдруг вспыхнуло ослепительно-красное пламя.
Возможно, я закричала:
А потом отрубилась.
Я очнулась все там же — в комнате дракона, на уютной кушеточке у окна.
Кушетка по стилю была рекамье — то есть без спинки, но с двумя боковушками, с покрытием из бархата и изящным лекалом черт.
Точнее, это в нашем мире такие кушетки называются рекамье — в честь знаменитой светской львицы XIX века, мадам Жюли Рекамье, хозяйки блестящего парижского салона.
Пожалуй, сейчас я могла напомнить ее тому, кто знаком с ее портретом под авторством Жака Давида: я тоже была одета в кремовое платье, а на лбу у меня была не повязка, но мокрое полотенце.
— Вы очень эмоциональны, госпожа землянка, — сказал дракон, увидев, что я очнулась.
Артур подал мне стакан воды и забрал полотенце:
— Все хорошо?
— Ну… Наверное. Не считая того, что мы чуть не сгорели нахрен!
— Это была иллюзия. Господин Ойгонхарт любит всякую… красоту, — сдержанно блеснул глазами Эдинброг.
Я вдруг заметила, что студент выглядит гораздо свежее, чем вчера. На щеках аж румянец проступил — да и синяки под глазами, появившиеся после Стылого Флигеля, вдруг пропали.
— Вся моя магия вернулась ко мне, Вилка, — пояснил он. — Та, что раньше была в тебе.
— Вот как, — я вздохнула. — Теперь я не смогу тебя поддержать в заклятьях?
Он кивнул.
— Деррржите, — Ойгонхарт протянул нам два одинаковых кристалла, похожих на столбики аметистов. — Хоть я и разорвал вашу связь, она не пропала совсем. Она хранится в этих камнях. Если однажды вы рррешите, что ее надо веррнуть — одновременно разломите кристаллы, и связь восстановится. Конечно, это произойдет только в том случае, если у господина Эдинброга не будет нового действующего фамильяра.
Я с интересом посмотрела на кристалл в своих руках. В нем была удобная дырочка — можно повесить на цепочку и носить на шее. Артур кивнул и убрал свой камень в карман.
— Вам будет безопаснее уехать из Форвана, господин Ойгонхарт, — сказал Артур дракону на прощанье. — Пока здесь Аманда ДэБасковиц — вам рискованно тут оставаться.
— Яйцо учит курицу? Какая прррелесть! — восхитился рыжий дракон. — Я живу больше трех тысяч лет, мальчик, и могу позаботиться о себе. К тому же, и Аманда в куррсе этого — она же была моей ученицей. Даже если она воткнет в эту грудь кинжал или меч-двуручник, — он самодовольно постучал себя по мощной грудине, — Мне ничего не будет. Как и от боевых заклятий. Как и от стрел. Я непробиваем — это факт.
Уходя, я не могла не подумать: а насколько он непробиваем для земной техники, интересно? Если пустить в него гранату из гранатомета — что будет? А если ракету «Тополь»? Дракон просто уедет
Мы шли по коридорам Форвана.
Пестрыми пятнами вокруг носились студенты, у которых внезапно закончился учебный год, а вместе с ним и необходимость носить мантии. Студентов очень печалило, что сегодняшний выпускной отменили… И они решили устроить свой — неофициальный. Потому что Твари Тварями, а вечеринка по расписанию! И ректорат, как ни странно, одобрил это решение, выделив под мероприятие весь западный сектор Форвана.
— Хочешь сходить туда? — спросил меня Артур.
Я удивленно вскинула бровь:
— Ты что, в состоянии развлекаться, пока в лазарете творится черт знает что?
— Вряд ли, но надо попробовать. Потому что если мы продолжим сидеть здесь, то мне кажется, я просто свихнусь, — честно сказал он.
И хотя в первую секунду мне показалось, что это максимально странная идея, потом мысль начала мне нравится. И мы с Артуром стали собираться на выпускной.
Я надела бордовое вечернее платье с голой спиной и длинным разрезом сбоку — не устаю удивляться выдумке кафедры Межпространства! Артур выбрал темно-синий сюртук и рубашку с изящным воротником. Он небрежно зачесал волосы набок, пшикнулся какими-то совершенно восхитительными духами и выглядел еще более впечатляюще, чем обычно.
Он поймал мой влюбленный взгляд сквозь зеркало, и я поспешила:
а) опустить глаза;
б) буркнуть: «ниче так костюмчик».
— Я просто пытаюсь хоть немного соответствовать тебе, Виолетта, — галантно сказал Эдинброг.
Но не успели мы выйти из комнаты, как в дверь отчаянно заколотили. На пороге стояла всклокоченная Мэгги — видно, что после долгой смены.
— Артур, — сказала медсестра. — Аманда закончила свои беседы с представителями королей и теперь приглашает тебя. Говорит, вам нужно поговорить — также под грифом строгой секретности, наедине. Лазарет пуст, волшебные зеркала убраны, окна зашторены. Пойдешь?
Естественно, он пошел.
Провожая взглядом Артура и медсестру, я подумала, что очень жаль, что он отправится к своей Аманде таким красивым. Надо было на прощанье чаем в него плеснуть, что ли… Пыльной книгой прическу примять.
Настроение тотчас упало.
Естественно, я уже не пошла ни на какой выпускной. Я честно попробовала: зачем пропадать такому шикарному платью? — но на полпути вздохнула, развернулась и двинула обратно. И даже грохот праздничных фейерверков, раздававшийся с улицы, меня не манил.
И совсем-совсем не манил дракон Ойгонхарт, которого я встретила в коридоре в каком-то безумном белом костюме, и который опять протянул мне адрес своей комнаты, проурчав: «Я тоже прредпочитаю не посещать торжество. Я предлагаю вам вместо этого все-таки попробовать мой зеленый ящериный коктейль… Поверрьте, вы не пожалеете».
— Нет, спасибо, — отказалась я.
— Я не собирраюсь к вам просто так приставать, — скривился дракон. — Меня интерресуют другие миры. Я, знаете ли, ученый. Люблю получать инфоррмацию из первых рук. Это будет изысканное рразвлечение.