Времена грёз

Альсури Мелисса

— Ева!

Я кричал ее имя не таясь, не видя смысла переживать о свидетелях. Только тогда, будто разбуженные, раскинувшиеся кусты роз и спиреи застегали по лицу своими колкими ветвями, цепляли рубашку, тянули меня назад, будто желая если не остановить, то содрать мою кожу, но я все равно упрямо шел за ускользающим меж стеной листвы образом Евы, не замечая выступающую кровь.

— Прошу, постой! Подожди меня!

Ускорив шаг и чувствуя, как ребра постепенно начинают ныть от этого неожиданного забега, я вдруг увидел, как мой ласковый пожар последний

раз мелькнул среди кустов и окончательно исчез, словно я напугал супругу своей мольбой.

— Н-нет, прошу тебя… Ева!

Отчаянно вздохнув, я ощутил, как холодный воздух ударил в осипшую гортань и мгновение спустя обжог легкие. Сон, в котором я столь наивно заплутал, внезапно кончился, забрав поддельное ощущение комфорта среди прохладной ночи. Еще через несколько шагов, сделанных скорее по инерции, я неожиданно вылетел на пустырь, темный и абсолютно безжизненный, если не считать дикой травы и множества невысоких пеньков.

Уперев ладони в колени, пришлось дать себе время отдышаться, прежде чем повернуть назад, и глаз мой невольно уцепился за остатки деревьев на поле. Оглядевшись, я постарался найти хоть один знакомый ориентир и с недовольством заметил на краю поля начало высокой башни, где Ева скрывалась в последние свои годы.

— Бывший сад, точно.

Зачесав пятерней волосы, я выпрямился, ощущая, как сильно ноет тело после дурной беготни. Сил, как мне кажется, не осталось даже чтобы возмутиться собственной глупости. Куда же еще меня мог позвать призрак, кроме как в чертов сад, с этими чертовыми яблонями, точнее тем, что от них осталось.

— Мой король, вам не спится?

Голос, окликнувший меня, оказался знаком, и, развернувшись к тропе, я встретил Грегора, возникшего рядом, словно по мановению руки. Скорбное выражение лица и помятый балахон накинули ему еще десяток лет поверх уже имеющихся.

— О, придворный маг!

— Да, ваше величество, насколько я знаю, меня не лишили этого звания.

— Ты тоже здесь, как неожиданно.

— Засиделся за важными бумагами и хотел было идти домой, как услышал ваш крик.

— Крик?

— Да, вы кого-то звали.

— Ох да, я звал, точно. Странно, почему никто другой не остановил меня.

— Мне тоже интересно, почему стража не реагирует на крики в замке и не спешит помочь.

Грегор сказал это вроде бы безразлично, но мне послышалась в его словах злая ехидца. Махнув рукой, я развернулся к тропе.

— Ну и пес с ними, пройдемте в замок, на улице что-то совсем прохладно.

Проделав путь обратно без проблем, я с неудовольствием отметил, что вся охрана стояла на положенных местах, и свет в замке сиял так же мягко и тепло как множество ночей ранее. Что овладело мной еще полчаса назад, я не смог сказать и предпочел пока отложить эту проблему, прежде всего дав себе вернуться в спальню и укутаться в теплое одеяло.

С Грегором мы расстались еще на первом этаже. Маг предпочел отправиться в город, заверив, что ничего с ним по дороге не случится, и ждать утра нет смысла.

Мне он показался каким-то отчужденным, сонным что ли, но едва ли я мог упрекнуть его за это в третьем часу ночи, поэтому распрощавшись, мы разошлись как в море корабли, отправившись каждый по своим делам.

В покоях я почти сразу скинул рваную одежду и набрал ванну, желая отогреться и прогнать болезненную немощь. Можно было конечно и сразу лечь спать, но я предполагал, что Мартирас заглянет ко мне с минуты на минуту, раз уж я встретился с объектом его изучения, и был прав. Стоило мне снова выйти в спальню, уже значительно бодрее и увереннее в себе, я встретил стража, застывшего в дверях, как верный пес на службе.

— Ваше величество!

— Говори сразу и по делу, я хочу спать.

— Мисс Катарину выпустили из-под стражи.

— Кого?

— Катарина Кейн, жена советника. Ее отпустил придворный маг, под свою ответственность.

Замерев у постели, я ощутил, как желудок нервно скрутило, что-то подсказывало, что это были не все новости. Марти не отводил от меня лихорадочного взгляда.

— Говори уже.

— Господин Грегор, он… он…

— Я отрежу тебе язык и заставлю писать доклады.

— Господин Грегор мертв, я обнаружил его в загородном доме, одного. И судя по внешнему виду, он скончался еще неделю назад.

Сжав в руках ткань своей ночной рубахи, я стиснул зубы и закрыл глаза, борясь с желанием запустить в нерадивого помощника вазой. Злость, раздражение, яд собственной глупости разъедал душу, хуже любовного огня Евы, и туманил сознание не меньше. В какой-то миг даже показалось, что вырезать весь замок в надежде избавиться от предателя не такая уж и плохая идея. Если бы я знал наверняка, что этот мерзкий, скользкий червь попадется мне под руку, я бы так и поступил, ни секунды не жалея о жертвах. Они погибли бы ради достой цели.

— Уйди.

Я проговорил это сквозь зубы, почти не надеясь, что Мартирас услышит, но тот тут же вылетел из спальни, прикрыв дверь и едва ли не на цыпочках стараясь убраться от меня подальше. Последнее выбесило особенно сильно, и, не сдержавшись, я все же подхватил прикроватную лампу и бросил ее в стену, надеясь хотя бы немного унять свою ярость.

Так прошло еще пять лет, пять долгих лет с осознанием собственной беспомощности. За это время я успел почти полностью скрыться от двора и собственного народа, от страны, за которой я столь тщательно и упорно ухаживал.

Почти панически боясь измены, предательства и вредительства приближенных, я приложил все усилия, чтобы у людей рядом не осталось никакой власти и влияния на меня. Каждый из министров мог выразить мнение, подготовить отчет или подать прошение, но делалось это только в определенные часы, только в зале заседаний и только в присутствии остальных участников общего совета. Так я избавился от лишнего внимания и максимально ограничил свое появление в свете, появляясь помимо работы только на самых больших праздниках и то ненадолго.