Времена грёз
Шрифт:
— Дитя, я просто сниму твою боль, прошу, не дергайся.
Дитя? Фетишист какой-то? Голос опять незнакомый, но я хотя бы его понимаю.
Открыв один глаз, я увидела белесую фигуру мужчины в белом балахоне. Его взгляд показался печальным и сосредоточенным, светлые, блестящие, словно шелк, волосы свободной волной обрамляли точеное, бледное, будто мрамор, лицо. Засмотревшись на такую невиданную красоту, я пораженно замерла, открыв оба глаза и бесстыдно пялясь на незнакомца.
Где ж я такого себе отхватила? Это точно не сон?
— Меня зовут Скай, зверь рядом со мной, это
Скай убрал ладонь, выпрямившись и осмотрев мои ноги. Только сейчас я заметила, что лежу на узкой постели, в какой-то небольшой, пропахшей лекарствами комнатке. В голову закрались дурные мысли. Толкиенисты притащили меня в лагерь? Не выходят из роли? Что со мной вообще?
Из угла моей странной спальни фыркнул громадный красноглазый пёс, отвернув морду к витражному окну в стене.
— Очуметь.
— Дитя, у нас мало времени, прошу, выслушай меня.
— А? Что?
Посланник в белом присел на край кровати и, поймав мою левую ладонь, аккуратно прикоснулся губами к тыльной стороне. Холодок приятным покалыванием отдался на коже, будто к ней приложили лед.
— Мирослава, наше солнечное создание, прошу тебя, выполни просьбу богов, уничтожь темное, чужеродное порождение зла, что проросло в светлых землях.
— Чего? Как? В смысле?
Встрепенувшись, я хотела было сесть, но Скай положил свободную руку мне на грудь, под шею, невесомо остановив.
— Осторожней, ты сейчас слаба, пожалуйста, не делай резких движений.
— Что за чушь ты вообще несешь?
— Мирра, ты нужна нам здесь, ты всё поймешь, как только выздоровеешь, только запомни нашу просьбу.
— Я не собираюсь никого уничтожать, я не могу и не умею…
— Тебе дано оружие, оно поможет, только приходи в себя и выздоравливай скорей.
Облик посланника словно подернулся дымкой, потеряв четкость. Поморгав, я попыталась потереть глаза, но голова неожиданно потяжелела. Откинувшись на подушку, я сама не заметила, как вновь провалилась в блаженную темноту.
Тело еще не раз бросало то в жар, то в холод. Слабость, охватившая меня, будто окутала коконом, через который я лишь изредка чувствовала небольшие уколы у запястья и шеи. После них мой сон всегда становился глубже, утягивая меня к себе, словно в болото, но закончилось это забвение так же внезапно, как и началось. Я проснулась среди ночи от лунного света, упавшего мне на глаза, и попыталась спрятаться от него под одеяло, неожиданно сползшее на пол. В горле заметно пересохло, легкий озноб мурашками пробежал по коже. По привычке сев в постели, я спустила ноги, с удивлением обнаружив, что они в полном порядке. На руках, там, где ранее мне чудились уколы, я нашла несколько круглых отметок, будто мне делали прививку или брали кровь.
— Что происходит?
С трудом поднявшись, я осмотрела свою крохотную спальню и двинулась к выходу, желая найти хоть кого-то, кто смог бы мне помочь и объяснить всё.
Длинный странный коридор за дверью встретил меня ярким светом луны. Пол, выложенный белым камнем, контрастировал с множеством резных арок, созданных словно из склоненных друг к другу
— Эй! Есть кто-нибудь?!
Мой голос эхом отразился от стен, но хозяев этого места я так и не увидела. Продолжив путь, я стала осматривать двери, но ближайшие комнаты оказались заперты. Достигнув небольшого поворота, я крикнула еще раз и, вслушавшись, наконец-то различила впереди тихий плач ребенка. Направившись к нему, я нашла единственную полуприкрытую дверь и смело зашла внутрь. В просторной спальне, освещенной только огнем в камине, я увидела стены с множеством цветочных узоров, широкую постель с балдахином, пару прикроватных тумб, софу с чьим-то пиджаком и колыбель у окна. Оглядевшись, я не обнаружила никого, кроме этого ребенка, и поспешно подошла ближе, вытянув руки и уже приготовившись взять младенца на руки.
— Что ты делаешь?
Мужской голос за спиной прозвучал холодно и неприязненно. В миг замерев, я прижала ладони к груди, медленно развернулась, стараясь не делать резких движений.
— П-простите, я плач услышала…
До меня донесся приятный запах белых цветов и мыла. На пороге незамеченной мной ранее двери, явно ведущей в ванную, стоял незнакомец. Такой же странный, как девчонка, что вытаскивала меня из пруда, но старше и заметно красивее. Мокрые платиновые волосы спускались чуть ниже плеч, почти сияя в лунном свете, бледная влажная кожа слегка порозовела после мытья, выделяя скулы и открытый торс, поблескивающий редкими каплями воды. Серьезный взгляд неожиданно темных раскосых глаз приковал меня к месту, но испугаться или почувствовать себя виноватой никак не получалось. Мужчина походил на ожившую греческую статую, прекрасное мраморное божество, зачем-то нацепившее полотенце на бедра, но не на человека, что мог бы мне навредить или отчитать меня за неожиданный визит.
— Ты каждый раз врываешься в чужую спальню, услышав плач?
— Н-нет, это разовая акция.
Незнакомец заметно расслабился и спокойнее прошел к колыбели, протянув руку и погладив всхлипывающее дитя. Послышался шепот на каком-то необычном, непонятном языке, и ребенок быстро затих, напоследок лишь хлюпнув носом. Спальню охватила тишина, и в голове моей освободилось место для нового потока вопросов.
— Простите, а я вообще где? Кто вы? Что это за место? Почему я здесь?
«И можно ли потрогать ваш торс хотя бы раз?», но это я озвучивать не стала.
— Ты крайне шумная, а сейчас середина ночи, не может ли это подождать до утра?
— Но я сколько времени уже тут? Мне никто ничего не объясняет, и даже этот хрен в балахоне, как его там… Скай вроде, только больше загадок подсунул. Сколько можно? Я хочу хоть каких-то ответов.
Мужчина неожиданно вздрогнул и резко развернулся ко мне, с некоторым удивлением осмотрев с ног до головы так, будто увидел впервые.
— Ты встретила посланника?
— Да, обоих, псина еще эта…
— Абис.