Временные лучи. Часть вторая

Харитонов Александр

– Да? Неужели? Я что-то этого не заметил – ответил Савельев. – Мне раненый показался очень слабым. Он даже не смог со мной поговорить. Вы говорите, что может быть какая-то потеря памяти?

– Ну – всякое бывает! Работа головного мозга – загадочная штука. И потеря памяти, так называемая амнезия, никогда не исключается. Но я думаю, что завтра Вы сможете с ним нормально пообщаться. Если это, конечно, возможно с представителями вашей организации… Хм… Да-с… А так – организм сильный, тело физически спортивного человека. Так что – всё будет хорошо. Но, только завтра! А сейчас, милостивый государь, всего хорошего! Честь имею!

Слегка привстав и поклонившись, доктор Лившиц уткнулся

в медицинские бумаги, лежавшие перед ним на столе, дав этим понять, что разговор завершен. Особо не настаивая на его продолжении, Виктор развернулся и вышел из кабинета. На сегодня он получил всю необходимую информацию, а завтра днём ещё раз зайдёт сюда и обстоятельно побеседует с выздоравливающим…

…– Наконец-то ушли, – подумал Женька, закрыв глаза. – Чёрт возьми, – что такое происходит? Ситуация, граничащая с абсурдом. Я лежу в какой-то больнице, меня называют Александром, пришёл какой-то странный человек в старинной воинской форме. А вчера – оказался непонятно где, один в лесу, а потом в каком-то старом доме получил ни за что по голове поленом или чем там… Надо постараться осмыслить и понять все произошедшие события, а то так и с ума сойти можно.

Женька поднял руку – ощупал повязку на голове. Странно было то, что шрам быстро зарубцовывался. Ещё вчера текла кровь, а сейчас даже нежная новая кожа появилась, как при хорошо зажившей ране. Головокружения и боли в голове – не чувствовалось. Он помнил хорошо, что утром проснулся в палате один, что в неё вошли двое: военный в халате и санитарка. Потом военный остался один и пытался разговаривать с ним. Евгений тогда принял правильное решение – не подавать вида о том, что может говорить и общаться. Необходимо было сперва понять – что вокруг него происходит и что от него хотят, а уж только после этого предпринимать какие-либо шаги и вести беседы. Похоже, что его принимают за какого-то Александра. Интересно – чем это вызвано?

В памяти всплыло, как он вошел в дом возле реки, позвал хозяина, а потом – в памяти провал. … Очнулся через некоторое время – без верхней одежды и связанный. Сзади на голове – волосы в крови. Видать – чем-то ударили по голове, когда он вошел в сени. Сперва в голове немного шумело, и чувствовалась боль. Но вскоре боль прошла. Он приоткрыл глаза и увидел, что лежит в углу избы на деревянном полу. В окошко снаружи просачивался слабый свет весеннего утра. Видать, он пролежал всю ночь на полу. Хорошо, что хоть пол деревянный и в доме было натоплено. Попробовал пошевелить затекшими руками. Ничего не получилось Связан он, как оказалось, был прочно. Обе ноги были так же перевязаны по верху надетых на них валенков. Странно, что их с него не сняли, хотя ранее сняли овчинный тулуп. Неподалёку в печи горел огонь. Кипел чугунок с водой и мятый закопченный чайник. Стоял запах крепкого чая. За столом спиной к нему сидел какой-то человек в фуфайке. Кто-то лежал на полатях – на печи. Оттуда высовывались две пары ног. Ещё кто-то лежал на топчане в противоположном углу. И слегка храпел…

Мужик за столом обернулся и взглянул на лежащего в углу. Женька сразу же закрыл глаза и притворился лежащим без сознания. Поэтому сидевший опять повернулся обратно к нему спиной и занялся своим каким-то там непонятным делом.

– Похожи на каких-то бандитов из старых кинофильмов – подумал он. Мысли путались. Он ничего не понимал. Прошло около часа. Один из лежавших на печи встал, кряхтя спустился печи, вытащил чайник из огня, который поставил на стол, и вышел наружу, по нужде. На обратном пути он прошел в дом, подошел к лежащему на полу Женьке и слегка пнул его ногой.

– Живой? Не сдох? Хотя – от такого

не сдыхают. – после чего сел за стол и стал скручивать самокрутку. Остальные двое тоже встали со своих мест, подсели к столу и стали разливать из чайника чай по кружкам. Первый, давно сидевший за столом, повернулся, и в руках его Женька увидел пистолет типа револьвера. Оказывается, он его разбирал и чистил сидя за столом к Женьке спиной.

– Откуда этот шкет взялся? – произнёс он. – Вроде бы троих уже зажмурили. Или их всё же четверо было? Может этот фраер знает, куда их старшой сховал документы? Клещ! Давай-ка потряси этого доходягу. А то мы тут в лесу будем ещё долго кантоваться без ксив. А нам они – нужны! Скоро в тайге тал снега начнётся. Выходить из неё нужно будет. И ксивы как раз понадобятся. А если он не скажет – так же пустим его рыб кормить к остальным!

Тот, кого называли Клещом, степенно обернул свои ноги портянками и надел валенки. После этого подошел к лежавшему на полу Евгению и с размаху саданул ему ногой по телу. Хотя валенок и смягчил удар, но всё же он был очень болезненным. У Женьки захватило дыхание.

– Ну – что, будешь говорить? Или тебя ещё до кучи и пёрышком пощекотать нужно?

Отдышавшись, Евгений ответил:

– Я не понимаю, о чем идёт речь? Вы меня с кем-то спутали. Я солдат. Я пошел в туалет, а оказался тут. Остальные – куда-то пропали. Ни про какие такие «ксивы» ничего не знаю. Отпустите меня!

В ответ раздался громкое ржание четверых сидящих за столом.

– Краснопёрый! Солдатик! Ба! А вот мы – добрые дяди – грибники. Пришли вот в лес грибочков собрать, а встретили солдатика – вертухая! Хе! Теперь хотим вот домой вернуться, да заблудились. Ха-ха! Может ты, милок, подсобишь нам? Скажешь, где хранил бумаги ваш старшой начальник? Мы пойдём с миром дальше, а ты пойдёшь в свой туалет – какать дальше! Ха-ха! Клещ, дай-ка ему ещё леща для лучшего понимания политического момента!

Новый удар пришелся в голову. В мозгу всё помутилось, сквозь темноту мыслей он ощутил ещё несколько ударов и снова потерял сознание.

Очнулся он лишь тогда, когда почувствовал, что его куда-то тащат, и он лежит на снегу или льду. Он попытался открыть глаза, и увидел перед собой полынью с водой, а рядом – ноги стоящих рядом тех, кто его держит за плечи. Секундой спустя в голове вспыхнул яркий свет звёзд, пронеслась пронзительная, не похожая ни на что иное боль, и он снова потерял сознание. Теперь уже на долго. До тех пор, пока не очнулся лежащим здесь, – в этой больничной палате, на больничной койке, рядом с тумбочкой и стулом, на котором недавно рядом с ним сидел, ушедший молодой военный. Тумбочка! Что он там оставил для него на тумбочке!? Женька приподнялся, протянул руку и взял оттуда пакет с какими-то документами. Пакет он положил себе под одеяло, с противоположной от стула стороны. И как раз – вовремя. В это время в палату вошла санитарка.

Увидев, что Женька очнулся и смотрит на неё – она сразу позвала доктора, который, по всей видимости, полчаса назад разговаривал за дверями с вышедшим из палаты молодым военным.

– Ну-с, молодой человек, давайте посмотрим – как у вас дела!..

После этого доктор минут пятнадцать – двадцать ощупывал Женьку и его голову, хмыкал, записывал что-то в свою книжечку, осматривал его со всех сторон, прослушивал своей трубочкой. Стукал по колену молоточком и заставлял смотреть за своим пальцем, который двигал в разные стороны. Потом стал задавать разные вопросы о самочувствии, про то, помнит ли он, – что с ним произошло. Евгений старался отвечать на всё утвердительно, правильно точно и понятно. Но при этом не уточнять – что именно ему известно и что он помнит.