Время черной звезды
Шрифт:
Медленно он поднял правую руку… обхватил кружку заляпанными кровью пальцами…
Расположившиеся вокруг люди внимательно следили за каждым его движением.
…дотянулся губами до края… сделал глоток, другой…
Боясь, что он выронит кружку, Иокаста аккуратно придерживала ее за донышко.
…выпив примерно половину, так же медленно отстранился.
Он не вымолвил ни слова, но все услышали облегченный вздох Иокасты и поняли, что это значит.
– Ты принял воду из ее рук, – подал голос Яворский. – Почему?
– Почему бы нет? – ответил Деметриос вопросом на вопрос.
– Она
– Увы, я не способен вести беседу в той тональности, которую ты задаешь, – усмехнулся Деметриос. – Слишком пафосно.
– А ты? – обратился Яворский к улыбающейся Иокасте. – Ты довольна? Считаешь, что он искупил свою вину? Ведь он не просто оскорбил тебя. Он пустил в свою постель, которая была и твоей постелью тоже, другую женщину. И тебе достаточно того, что ему малость подпортили шкурку? Как насчет того, чтобы сделать его импотентом? Достойная месть, а?
– Честно боролся за свое, – протянул Деметриос, задумчиво разглядывая Яворского. – Может, и честно, Макс, но хреново, очень хреново. Почему ты не нанял профессионалов? Таких, которые убрали бы для тебя Веронику еще летом. Один выстрел в голову… – Он усмехнулся, сделав движение, как будто вскидывал к плечу винтовку. – В тех же Афинах, когда она бегала по улицам без всяких телохранителей. Да и мое присутствие вряд ли стало бы помехой для снайпера. Почему? Не знал, где водятся профессионалы? Рассчитывал справиться самостоятельно? Или скрывал, тщательно скрывал наличие проблемы под названием Вероника от своего настоящего делового партнера? Серьезного. Который за невыполнение существующих договоренностей легко мог убрать тебя самого.
Яворский моргнул. Кажется, вопрос принятия воды и наказания изменников вдруг перестал его интересовать.
– О чем ты…
– Не надо. – Деметриос покачал головой. – Не надо рассказывать мне про твое разбитое сердце. Она увидела состояние счетов компании, поэтому должна была умереть.
– Чушь! – возопил Яворский. – Никто не собирался ее убивать!
– Максим, я в курсе, на какую сумму она облегчила твой кошелек. За такими деньгами не носятся табуном по всей Европе на протяжении многих месяцев, ибо содержание табуна, пусть даже такого несуразного, как твой, тоже стоит недешево, можно прямо сейчас прикинуть сколько. За сбежавшей невестой не носятся табуном…
– Чушь, – повторил тот свистящим шепотом.
«Табун» между тем проявлял к беседе все больший и больший интерес.
– Автозаправочные станции, – продолжил Деметриос, убедившись в том, что затыкать ему рот никто не собирается. – Качественный бензин по доступной цене. Откуда же он такой берется? – Мечтательная улыбка. – Качественный. По доступной цене.
Яворский молчал.
– Так откуда? – спросил, подходя ближе, Квадратный.
– Давай подумаем вместе. Что такое бензин? Ну, в начале пути.
– Нефть.
– Правильно. Кто контролирует нефть в России, мы все отлично знаем, но ведь можно найти альтернативного поставщика. – Быстрый взгляд в сторону Яворского. – Не напрягайся, Максим, это всего лишь
– Оружие.
– Это первое, что приходит в голову, правда? А после этого уже ничего и не приходит. Оружие. Какое отношение к оружию имеет владелец автозаправочных станций?
– Этот – никакого, – фыркнули из «табуна». – Для нас ему пришлось…
– Молчать! – рявкнул, обернувшись, Квадратный.
Его, как и остальных, разбирало любопытство, однако он еще не созрел для того, чтобы вывалить на всеобщее обозрение секреты хозяина.
– Таким образом, мы приходим к мысли о наличии в игре еще одной фигуры, до сих пор никакого участия в преследовании Вероники не принимавшей и, возможно, даже не подозревавшей о ее бегстве. Кстати, – перебил сам себя Деметриос, – как ей удалось бежать? Почему ее не остановили еще в Москве?
– Я был в отъезде, – процедил Яворский. И не сдержавшись, добавил: – Вот сучка!
– Из каких соображений ты скрыл факт ее бегства от своего делового партнера? Давай, Максим, удовлетвори любопытство приговоренного к смерти. Исполни мое последнее желание. Если это серьезный парень, имеющий доступ к оружию и способный организовывать регулярные поставки заинтересованным лицам из Саудовской Аравии – где потом всплывает это оружие, отдельный интересный вопрос, я бы не исключал Сирию, – то у Вероники не было ни единого шанса уцелеть. Тебя пугала необходимость рассказать ему не только о том, что она увела деньги, но и о том, каким образом она их увела? Я угадал? Информация. Ты не знал, как много ей удалось понять из того, что она увидела.
– А ты это знаешь? – тихо спросил Яворский. – Она тебе рассказала?
Никто не сообразил, в чем дело, но все вдруг замерли, обратившись в слух. Там, снаружи, творилось что-то странное. Загадочное и зловещее. Трое мужчин, включая Квадратного, в едином порыве устремились к окну. Раздвинули шторы. Яворский по-прежнему восседал на диване, ибо не пристало командиру группы захвата суетиться, как мальчишка, но с тревогой ожидал доклада своих подчиненных.
Наконец нервы у него не выдержали.
– Ну что там?
– Ничего, босс, – после долгой паузы ответил один из ряженых. – Никого и ничего.
– Откуда же эти звуки?
С улицы доносились песнопения, как в церкви во время литургии. Ангельский, точнее, женский хор выводил на греческом языке не то гимны, не то псалмы – чужаки не различали нюансов.
Яворский повернулся к Иокасте, собираясь повторить вопрос, но увидел выражение ее лица и прикусил язык. Побледневшая жрица, как и все остальные, смотрела через запыленное стекло на улицу, и в глазах ее расцветал смертный ужас. Черными цветами. Кружка, из которой она поила Деметриоса, выскользнула из онемевших пальцев, но не разбилась, а покатилась с грохотом по паркетной доске.