Время для жизни 2
Шрифт:
Еще на первом занятии столкнувшись с разногласиями по поводу — «что значит — нога поднимается на высоту тридцати сантиметров от земли!», Косов упер у кого-то… ну понятно, что у Гиршица! деревянную линейку и теперь, чтобы не спорить с "курками" — просто подносил линейку к ноге нерадивого и молча… а иногда и не молча! Смотрел на курсанта!
— Носок тянем, тянем носочек! Держим, держим лапу, мать вашу! — и самому приходилось, стискивая зубы, тянуть носок и держать ногу.
«Хорошо, что у нас бушлаты есть! В шинелях бы, на таком
Вот еще… непонятная ситуация. Шинель! Со времен царя Гороха в русской армии присутствовала шинель. Вещь хорошая, нужная. Для солдата — просто необходимая! И согреет, и спать на ней можно, ею же и укрываясь! Теплая, опять же…
«Как в том анекдоте, про бабку и солдата:
— А что, милок, рази ж вы зимою не мерзнете?
— Да ты что, бабуля! У нас же шинель — с подкладом! — и демонстрирует бабке ватный подклад вверху шинели!
— Ага… вон оно чё! А летом — рази не жарко в ней?
— Да нет, бабушка! Она же — без подклада! — и показывает полу шинели изнутри снизу».
«Только вот… какого же хрена отцы-командиры не озаботились переходной, межсезонной формейкой? В апреле — уже теплынь, а зольдатен — еще в шинелях! Жди, когда приказ по гарнизону, а то и округу выйдет — на смену формы одежды! В конце сентября — уже холодно, а приказа — нету! И ходи, бравый солдат, щелкай зубками на осеннем ветру, да еще и с дождиком! И ведь так было — практически до скончания века! Уже в России форму дополнительную ввели! Это у нас было — все здорово! Ну — флот же! Чего там! Бушлаты — не дураки придумали. Смешно было смотреть, как в конце апреля, в Севостополе солдатики еще в шинелях парились. А мореманы — уже в бушлатах, лепота! М-да… было и смешно, и жалко!».
Краем глаза Косов изредка ловил стройный силуэт в шинели, возле крыльца санчасти. И улыбка растягивала морду, и теплом тело обдавало!
Трезво оценивая Настю, как хозяйку, с утра «стартанув» из училища, Косов пробежался по парочке магазинов неподалеку, и, что оказалось правильным, заскочил в коммерческий продуктовый магазин. Таковые были в наличие и в Омске, насколько ему объяснили курсанты-омичи. Немного — пара-тройка, и только в центре города. Цены в них, скажем так, несколько кусались, зато и ассортимент был — не в пример лучше и качественнее обычных магазинов.
«Так-так-так… ветчина, вроде бы свежая. Сыр с непонятным названием, но — желтый и пахнет вполне вкусно. Граммов двести сливочного масла… Бутерброды уже вполне можно сделать, то есть — с голоду не умрем! Еще бутылка красного полусухого, и бутылка коньяка!».
В последний момент Иван не удержался, и купил вкусно пахнувшую пряным посолом какую-то селедку. А значит — пришлось покупать и картошки на рынке! Хлеб, еще горячий, одуряюще пахнувший. А еще прихватил с десяток яиц — яичницу и приготовить быстро, и вполне себе закуска. Правда — не для застолий с красивой женщиной, но… Пусть будет!
Правильно
Настя встретила его в каком-то халате, расписном и очень домашнем.
«Х-м-м… у Завадской что-то похожее было!».
Женщина явно недавно проснулась, и была несколько сонной, теплой и очень-очень домашней.
— Ой, извини! А я думала ты попозже придешь! Недавно только встала. Даю себе волю немного расслабиться по воскресениям, отоспаться.
Она была такой притягательной, что Косов не удержался и скинув шинель, поставив сумку у входа, схватил Настю в охапку и зарылся носом в ее волосы.
«Ну до чего же женщины, даже вот так — по-домашнему и со сна, пахнут волнующе! Прямо дух захватывает!».
Целуя податливые губы женщины, он одной рукой вовсю тискал и мял привлекательную попу, а второй, запустив ее под волосы, кончиками пальцев, провел по шее — снизу вверх. Настя ощутимо вздрогнула, и вздохнув, обмякла в его руках.
— Ты, Ваня, какой опытный прелюбодей… Вон как быстро нашел мое слабое место, да? — тихо засмеялась женщина.
— Ну что ты! Я только в начале пути… по изучению твоего тела и нахождения этих слабых мест! Надеюсь, найти их все…
— Ну что ты делаешь? Дай я хоть умоюсь…, - Настя попыталась выскользнуть из рук Косова, но не преуспела в этом.
— Ты и сейчас… ах какая! А умоешься ты — чуть позже! — Иван подхватил ее на руки и понес в комнату.
Позже, лежа на все той же, такой неудобной, узкой кровати, Косов продолжал поглаживать тело женщины. Лежать приходилось на боку, лицом друг к другу, иначе было просто невозможно на этом лежбище. Настя пыталась отдышаться, уткнувшись лицом ему подмышку.
— Вань! Ну что ты и правда… как дикарь — схватил, потащил…
— Тебе не понравилось? — с улыбкой поинтересовался Косов.
— Очень понравилось! Только… я себе представляла как-то по-другому. А не вот так — трах-бах и быстро-быстро, бегом-бегом!
— Хорошая моя! Ну — у нас же весь день впереди! И мы повторим это не один раз, уже — с чувством, с толком, с расстановкой.
Настя лежала, закинув ножку на него, и Иван чувствовал своим голым бедром, насколько она влажная — там! И это быстро привело его в прежнее состояние — бодрости и готовности.
Женщина почувствовала движение его воспрявшего «организма», приподняла голову и, засмеявшись, сказала:
— Как ты быстро… восстановил силы.
— А их и не нужно было восстанавливать! Они еще никуда не растрачены. Ну что, красавица, может перейдем на пол, как тогда?
Ее негромкий смех послужил ответом.
— Ну все! Теперь мне не только умываться надо. Теперь мне просто необходимо помыться! Так что не разлеживайся, а топай и затапливать колонку! — потребовала еще через какое-то время подруга.