Время для жизни 2
Шрифт:
— Да ладно тебе… а если бы они отмахиваться стали бы? Еще и синяк какой мне или тебе оставили бы. А оно нам надо — из увольнения с синяками приходить? Не… надо чтобы увольнение ровно закончилось! Я, Степа, хочу снова… ну — через какое-то время сюда… к Катюшке сбегать! А то так… оставят без «увала» на месяц, а то и — больше! Не… не надо нам такого!
— Ну… это ты прав, конечно! — кивнул приятель.
Когда они вышли на Карла Маркса, Ильичев предложил остановиться и покурить.
«Ага… нельзя же
Прохожие на улице были, но — не сказать, чтобы в большом количестве — завтра будний, рабочий день и люди уже торопились по домам.
— Ты, Вань… я вот спросить хотел…, - почесал бровь в раздумье… или в смущении приятель.
— Ну?
— Да… Глашка шепнула… смехом. Ей вроде Катька жаловалась… Ты что… правда ей… ну…
Косов шмыгнул носом:
— В попу?
Ильичев опешил, но потом оправился и кивнул головой, глядя на Косова.
— Ну… да. Не сдержался, — повинился Иван.
— А чего так? Ты это чего…, - было видно, что Ильичеву любопытно, но и немного… стеснительно.
Косов цыкнул, подумал, вздохнул:
— Понимаешь… Степа. Вот вспомни — у тебя бывало, что женщина… сначала говорит, что, дескать, большой, что — больно, что… потише?
Степан задумался и кивнул головой:
— Так… это считай… каждый раз… ну — если с новой — то точно… И что?
— Ну вот… видишь ли… сначала она говорит — большой, потише… А потом, через какое-то время — уже и небольшой, уже — давай сильнее, да?
Ильичев затянулся папиросой и кивнул:
— Ну да, так и есть!
— Во-о-о-т… дело в том, что влагалище у женщин… ну это… половой орган так по-научному называется! Оно — эластичное такое… Вот как… вот как чулок фильдеперсовый! Она его сначала натягивает на ножку… «внатяг» в общем. А потом, этот чулок, уже на ноге, подрастянется и уже съехать норовит. Бывало? Видел такое?
— Ну да… я чё тебе — пацан что ли? Видел, конечно! — утвердительно кивнул сержант.
— Вот… и у женщин… примерно также. Она потом опять сожмется… через какое-то время. Но вот если сразу… то — нет. Во-о-о-т… значит. А в этой… в попе, значит, у человека мышцы расположены, на входе самом. То есть — туго! Понял? Вот я… и не сдержался! Попробовал, значит…
— Вот как?! И как? — продолжал интересоваться Степан.
— Ну как, как? Как и сказал — туго! — сплюнул попавшую в рот крошку табака Косов.
— Да-а-а? — Ильичев задумался.
— Э-э-э… ты чего это там надумал?! Ты это… с Глашкой так… не надо! А то я потом крайний останусь! Там, Степа… Там аккуратнее надо все делать, аккуратнее! А то… больно им, понял?
— Ага… понял. А аккуратнее — это как?
— Ну… во-первых… она сама должна разрешить, вот! А потом… смазать надо и там, и это… елду свою! Кремом каким, что ли… И очень аккуратно и осторожно!
— Ага…, - сержант продолжал быть задумчивым.
—
— Ну как… не слышал? Слышал… только все какое-то… скабрезное, да… грубое, в общем. А вот так… как ты сейчас объяснил — нет! А ты то сам откуда это все знаешь? — поинтересовался приятель.
— Да… был у меня опыт… с одной. А потом… Потом у меня медички образовались, знакомые… Они и просветили.
— И чего… часто ты так-то?
— Не… далеко не каждая соглашается. Точнее — редко кто соглашается! — вздохнул Косов.
— Так, а чего ты… Ты вот сказал… ну — аккуратнее там… согласия спросить. А сам… Катьку так вот? — продолжал выпытывать Ильичев.
— Да… дурак, потому что! И жалко ее стало… и стыдно самому. Сейчас. Да… обиделся я на нее тогда! — снова плюнул себе под ноги Иван.
— А за что?
— Да… предложил ей… Ну вот… ты когда пробовал, когда женщина тебя ртом ласкает? — посмотрел на сержанта Косов.
Тот сначала не понял, а потом:
— А-а-а… понял! Ну да… было! — «о как! а Степа-то покраснел!».
— И как тебе? Хорошо было? Здорово же, да?
Дождавшись кивка от приятеля, Косов продолжил:
— Ну вот… я Катьке и предложил…
— Ну и?
— Что — ну и? Ругаться стала, пинаться, да пинками меня с дивана скидывать! — Косов покрутил шеей с досады.
Ильичев развеселился:
— Ну ты и правда — дурень! Это ж… это же… пока женщина сама… не созреет на такое. А ты — предлагать!
— Ну вот… я и говорю — дурень! А потом… обиделся, в общем! И как только… возможность появилась… Вот!
— М-да… дружище! Не ожидал! — Ильичев снова захохотал, — Ты и правда — дурень! Как она тебя еще… каким поленом не огрела, за такое-то?!
— Так вот же… сейчас и говорю — и стыдно, и бабенку жалко! Придурок, как есть!
— Не… Ваня! Это ты… брось! Надо тебе Катюхе… какой-то отдарок придумать! Чего-то подарить надо!
— Вот! Это ты… правильно! Молодец ты, Степа! Ты вот что… ты у Глаши спроси, так… ненавязчиво — мол чего можно Кате подарить? Мол — Иван интересуется! Спросишь?
— Спрошу, чего там…, - Ильичев покрутил головой и снова расхохотался, — ну ты и жук, оказывается Ваня! Ох и жук!
Некоторое время шли молча.
— А вот это… Интересно мне! А тебе вообще — какие бабы больше нравятся? — продолжил любопытствовать Ильичев, — Ну там… Черненькие, или рыжие, к примеру…
— Мне, Степа, в цвете волос особой разницы нет. Хотя… темненькие, конечно, больше нравятся. Они, темненькие, как-то… больше заводные, что ли… Но вот… и среди светловолосых тоже есть очень уж… А уж рыжие какие встречаются — что ты!
— Во! Точно! Мне вот… рыжие как-то больше. Ох и чертовки среди них бывают! — обрадовался сержант.