Время дня: ночь
Шрифт:
3. Инсулин
Весной Николая перевели в другое отделение и назначили усиленный курс лечения. Помимо таблеток стали делать дополнительные уколы, от которых рассудок дяди Коли мутился, отказывал служить, — несмотря на весь его прежний алкоголический опыт. Он подолгу спал, приходил в себя, бродил по палате, как тень, пытаясь вспомнить и понять: кто — он и зачем он здесь находится. И всё-таки он не забывал о сыне, и чего-то ждал. Встречаться с женой часто отказывали, ссылаясь на его прогрессирующую
Впрочем, как-то раз, после того, как ему сделали какой-то укол, два санитара вывели Николая в коридор, где ждала его супруга — но лишь для того, чтобы бедная женщина убедилась в том, что "врачи — всегда правы".
Чтобы погасить "очаг возбуждения, вызванный шизофреническим бредом о, якобы, нашедшемся сыне", — как записали в его "больничном деле", — Круглову назначили ещё одно новое "лечение". В специальной "процедурной комнате" больного привязывали к койке и вводили в вену инсулин. Лекарство действовало таким образом, что вступая в химическую реакцию, поглощало из крови сахар. Подопытный проваливался в бездну, будто бы, терял сознание. Однако — не совсем, ибо истошные крики свидетельствовали о том, что он всё ещё что-то чувствовал. Возвращали в прежнее состояние путём введения в кровь глюкозы.
— Мы лечим вас от галлюцинаций! — пояснял доктор, когда в очередной раз Николай умолял не начинать процедуру.
— Но у меня нет галлюцинаций! — возражал Круглов вслед врачу, закрывавшему за собой дверь.
— Вот, для того, чтобы их не было совсем, эта процедура необходима, — вставала на защиту своего коллеги медсестра, оказываясь рядом, со шприцем в руке. — Нам предписано исполнять распоряжение главврача, — как бы оправдывалась она. — Вы запишитесь к нему на приём… Может быть, он что-нибудь сможет изменить…
Однажды, во время прогулки в маленьком дворе, закованном в бетонные стены, куда по весенним солнечным дням начали выпускать больных из двух смежных палат, к Николаю подошёл человек. Он сел на лавочке, рядом, долго молчал.
— В Бога веруешь? — вдруг спросил он тихо, когда рядом никого не было.
— Что-сь? — удивленно воскликнул Николай, полагавший, что незнакомец просидит молча до тех пор, пока их не станут загонять обратно по палатам.
Рядом появился кто-то из больных — и человек ничего не ответил. Он продолжал молчать и когда рядом никого уже не стало. Молчал и Николай. Ему не хотелось вступать в контакт. Он помнил, к чему привела однажды его болтливость.
— Я — тоже на инсулине, — вдруг сказал незнакомец, — Но они поняли, что это не помогает… Потому что там (он выделил слово "там") я получаю поддержку. Расскажи, что ты видишь там…
— Знамо дело, — начал дядя Коля, — Дьяволов, змиев разных… Они таперича не токмо там, а уже и тут, по ночам душу рвут на куски…
— Читать можешь? — быстро прошептал человек, поворачиваясь в сторону и щурясь на солнце, потому что к ним как
Круглов подождал, пока тот не удалился на некоторое расстояние.
— Токмо с утра, до имизина могу, — так же тихо ответил он.
— Завтра принесу кое-что… — его собеседник повернулся к Николаю. Их глаза встретились. И Круглов почувствовал какое-то расположение и тепло, исходившее от его взгляда. — Это тебе поможет… А пока….
– продолжал человек, — Когда снова окажешься там, постарайся разглядеть свет… И как только распознаешь, то двигайся только к нему. Чем ближе будешь к свету, тем меньше будет демонов… А потом они отступят совсем… Только не заходи далеко… Иначе умрёшь… Просто жди, когда потянет назад…
И он положил руку сверху на ладонь Николая. А Круглов, снова взглянув в лицо собеседника, почувствовал ещё большее тепло, но уже вдруг в самом своём сердце, и ещё — где-то в животе, будто бы он только что принял стакан водки.
На следующий день был дождь. Прогулку отменили. Ни через день, ни через неделю, — никогда более незнакомец не появлялся на прогулке.
"Видать, перевели кудай-то, где хужее…"- подумал Круглов, сидя в очередной раз на лавочке и вспоминая разговор с пропавшим навеки товарищем по несчастью.
Каждый раз, когда его привязывали к койке, Николай пытался вспомнить советы незнакомца…
"Постарайся разглядеть свет…" — повторял он его слова. Но проваливаясь в бездну, всё забывал. Его обволакивало какой-то трясиной, появлялись страшилища и начинали мучить. Открыв глаза и почувствовав боль в костях, опустошение, измождение во всём теле и головную боль, хуже всякой, что бывает при страшном похмелье, он был рад избавлению. И только потом, в палате, он снова вспоминал о советах незнакомца.
Однажды, когда Николая уже привязали, в процедурную вошёл врач. Он бегло просмотрел медицинскую карту своего подопечного.
— Сегодня увеличим дозу в два раза, — сказал он медсестре. — А для усиления эффекта, добавишь ниаламид.
Сердце упало у Николая, страх прокатился от самых пяток до головы. Он прямо ощутил, как его волосы, будто наэлектризованные, поднялись.
— Но, доктор… — возразила медсестра. — Мы уже достигли гипогликемического состояния. Если случится то же самое, что с…
— Делай, что я говорю! — грубо оборвал её врач. — Я знаю, что надо! Введёшь глюкозу раньше обычного… Материал — отработанный, пропадает зря… А нам нужны показатели и статистика…
"Господи!" — взмолился про себя Николай. — "Помоги! Токмо на Тобе моя надёжа!"
Слеза потекла из одного его глаза. Но он этого не чувствовал. Он сосредоточился на своей молитве и даже не заметил, как воткнули шприц в его всюду исколотую и посиневшую вену…
Как только он начал проваливаться в бездну, кто-то вдруг подхватил его сзади, стал тянуть куда-то в сторону…