Время дня: ночь
Шрифт:
От Мытищ до Пушкино поезд шёл без остановок и так разогнался, что порою при боковом крене даже было трудно усидеть. Некоторое время приятели молчали, посматривая в окно на мелькавшие перроны, дачные дома.
— А куда же ты едешь, дядя Коля? — поинтересовался Вишневский, после того как Круглов сходил в соседний вагон, чтобы вернуть стакан и отнести в тамбур пустую бутылку.
— Да, вот, захотелося на природе погулять! А то всё на Заводе да на Заводе… Сам стал, как машина какая-то. Никакого антиреса ни к чему не проявляитца. Всё хотел выйти где-нибудь,
— Давай в Пушкино выйдем, — предложил Вишневский, — Там "Запретная зона" есть. Я покажу, как пройти, а сам обратно поеду, к жене…
— Дак ведь, в "Запретной зоне"-то опа-асно… — недоверчиво протянул Николай.
— Наоборот! Самое безопасное для этого дела место! — Алексей щёлкнул себя по горлу пальцем.
— Ну, смотри, тобе виднее! — согласился, как бы, с нехотью дядя Коля. — А то, вот, я сегодня чуть на кладбище не попал!
— Это когда билет-то я тебе передавал в окошко? — усмехнулся Вишневский.
— Да нет! Утром еш-шо… Дай, думаю, схожу посмотрю, где Хрущов похоронен, А то, вот, слухи ходють, будто его вырыли и могилы не стало вовсе. Так ведь нет! Не пущають! Не велено! Только блатным, на чёрных "Волгах" можно!
— Это точно! — согласился Вишневский. — А то, действительно, выроют!
— Да кому он нужон-то, энтот Хрущов?
— Как кому? — переспросил Вишневский и сам же ответил, — Тем, кто Сталина уважает. Ведь, говорят, будто именно Хрущов его того…
Незаметно как спутники перешли на шёпот.
— Очень может быть! — согласился Николай. — Он его того… А энтот того энтого… тоже того… — дядя Коля мотнул головою в сторону окошка.
После "Мамонтовской" открылся красивый вид. Оба товарища стали смотреть вдаль, за петли речки, на высотные дома приближавшегося подмосковного города Пушкино.
— Подъезжаем! — сказал Алексей и поднялся со своего места.
Мужчины прошли в тамбур. Пустой бутылки, что выставил Николай, уже не было. Поезд затормозил и остановился. Они вышли на платформу и вместо "Запретной зоны" направились в магазин купить вина. Затем они вернулись обратно через туннель, под железной дорогой, и двинулись к "Запретной зоне". Оттого, что они шли скорым шагом, то им приходилось обгонять местных жителей, шедших в том же направлении, что и они, а также встречать возвращавшихся обратно. В одном месте, обнаружив лаз в колючей проволоке, они вступили на лесную тропу, которая через пятнадцать минут вывела их к большому красивому озеру.
Расположившись у самой воды, они вытащили вино и разложили на газете закуску.
Дядя Коля открыл бутылку, протянул Вишневскому.
— Пей! — сказал он.
— Без стакана не могу! — отказался тот.
— Пей, тобе говорят! — приказал Круглов.
— Без стакана не могу! — повторил устало Вишневский.
— Эх, едрить твою! — воскликнул с негодованием дядя Коля. — Где ж я тобе его найду.
— А где хошь! — Вишневский криво улыбнулся. — Мне ведь ещё к жене надо ехать!
— Ну,
Вернулся Николай. В руках у него была пустая пивная бутылка. Он наклонился над водой и стал её мыть. Затем дядя Коля тщательно вытер рукавом её поверхность, выдернул из ботинка шнурок и дважды обмотал им бутылку посередине.
— Держи! — скомандовал он Вишневскому, внимательно следившему за его действиями.
Протянув ему один конец шнурка, сам же ухватившись за другой, Николай начал по очереди с Алексеем тянуть за свой конец. Сначала Алексей Николаевич сбивался. Шнурок соскальзывал на горлышко, и приходилось снова налаживать его на прежнее место.
— Ничего не выйдет… — устало сказал Вишневский некоторое время спустя, — Этот секрет предков прочно утерян для нашего поколения.
— Пили, говорят! — с досадой воскликнул Круглов.
— Давай уж так, без стакана, как-нибудь…
— Взявшись за гуж, не говори чушь, — промычал Николай, потягивая за шнурок.
Затем у них дело наладилось, и когда стекло достаточно разогрелось от трения, Николай быстро окунул бутылку в озеро и в ту же секунду вытащил из воды две её половины.
— Ого! — воскликнул Вишневский. — Ловко!
Острый край дядя Коля сточил при помощи осколка кирпича, взятого тут же, на берегу.
— С тобой, дядя Коля, не пропадёшь! — Алексей принял от Николая подарок и подставил его под горлышко бутылки, захлюпавшей вином в руке Круглова. — Придётся — таки выпить…
— Сейчас освободим посуду и сделаем второй! — важно ответил Николай и добавил, — Для коллекции!
— Почему от тебя жена-то ушла? — спросил дядя Коля Вишневского в электричке на обратном пути.
— Пью я… — ответил Алексей.
— Так, ведь, все пьють… — утешил его Николай.
— Все-не-все, а ей не нравится…
— А кто она у тобе?
— А никто. Есть у неё диплом учителя русского языка и литературы. Но она нигде не работает.
— Вот оттого, что не работает, и вся бяда! — пояснил Круглов. — Работать надоть ей!
— Не хочет…
— И детей у вас нет?
— Нет…
— И детей надо б… Тадыть не до разводов будет…
— А у тебя есть дети-то?
— Сын… на фронте погиб, — ответил Николай, помолчал и добавил. — А больше не захотели потом детей. Чтобы память сохранить…
— А у меня, вот, в жизни и памяти-то никакой нет! — с горечью воскликнул Алексей, — И жена никакой памяти иметь не желает!
— Сам виноват, — тихо заметил Николай. — Надоть было уметь выбрать жену-то!
— Я на ней из-за пропискм женился… Сам-то я из Тамбова…
— Да… — протянул Николай. — Я тоже без любви женился. Но моя из богомольных была. И венчались мы с ней чин по чину. Я, вот, сегодня на кладбище-то не попал, а в церкву тамошнюю зашёл… Не просто всё в жизни, Ляксей… Ой, не просто!