Время драконов

Тумас Катерина

— Эй, братец, не видал ли ты, куда ушёл старичок, который только что тут пел? Или большая серая собака?

Мальчишка посмотрел на неё удивлённо:

— Какой старичок? Тут никто не пел. Только вон, мужик ходит с шарманкой да учёным псом.

Яси ещё раз внимательно осмотрела варган, потом завернула его в чистую тряпицу и спрятала в кошелёк. И решила, что, как видно, нынче Полночный Волк не зря показался ей и оставил подарок. Но к чему в его песне были слова про снег, раны и гнев?

В лавке аптекаря Яси заработала целых пятьдесят полулар. Полюбовавшись немного на распиленные пополам медные монетки, она ссыпала

своё богатство в кошель и окинула торг новым, деловым и цепким взглядом. Теперь Яси считала себя настоящим покупателем, а не просто ротозейкой.

Очень скоро девочка выяснила: на её деньги не купить ни костяной гребень, который так славно смотрелся бы в волосах Тис, ни новую рубашку Утариону, ни удобную флягу для мастера Кая. А она так надеялась порадовать своих спутников подарками! Да и есть ей уже давно хотелось. Но аппетитные маленькие пирожки из белой муки и печёные яблоки в сладкой глазури стоили аж по пять лар за штуку! Такого расточительства Яси позволить себе не могла.

Со вздохом она отошла от лавки кондитера и ещё раз пригляделась к торговой площади. И заметила, что все чистенькие лавки с красивым товаром, любезными торговцами и празднично разодетыми покупателями располагались недалеко от эльфийской крепости, рядом с богатой частью посада. Спускаясь с холма к городским воротам, можно было видеть, как добротные дома в два поверха сменяются скромными избами, а прямые, мощёные досками улицы — узенькими переулками без мостовых. Возле городской стены избушки уступали место лачугам, построенным из чего попало и кое-как, стоящим без всякого порядка. Тут уже и переулков было не разглядеть, между покосившимися домишками петляли грязные и тёмные тропы.

Точно так же и торговые ряды, удаляясь от крепости, становились всё проще, теснее и грязнее. Крытые лавки сменялись тележками, досками, деревянными ящиками, а то и вовсе расстеленными по земле кусками рогожи. Народ вокруг них толпился простой, одетый бедно и неказисто, и расплачивались здесь за товар не полновесными ларами, а половинками, четвертинками и восьмушками монет.

Добравшись до самой бедной части торга, Яси первым делом за четверть лара купила у старушки с жаровней печёное яблоко. Оно, конечно, не было покрыто розовой сахарной глазурью, как в кондитерской лавке, но Яси съела его с большим удовольствием. Затем она за десять лар приобрела у старьёвщика женскую рубаху. Вещь была почти новая, сшитая из мягкого белого шёлка. Только подол её оказался порван и испорчен заскорузлыми бурыми пятнами.

Впрочем, засохшей кровью дочь Полночного Волка было не напугать. Усевшись прямо на землю между мешком старьёвщика и корзиной торговки рыбой, Яси вытащила из мешка нож, костяную иглу, мерную верёвочку, моток ниток и принялась за работу. Прежде всего она укоротила подол рубахи на мужской образец и аккуратно подшила срез. Затем спорола с ворота девичий узор из лунниц, а красивые цветочки оставила. Лишней тканью Яси тоже распорядилась рачительно, по-хозяйски: грязное срезала, остальное поделила на лоскуты и убрала в мешок.

Всё это время за её работой внимательно наблюдал старьёвщик. Когда один из его покупателей стал сетовать на слишком большую дыру в только что приобретённых портках, хитрый торговец указал ему на Яси:

— Чего бубнишь? Дай косоглазой четвертушку, она тебе враз заштопает.

Яси согласилась, и дело пошло на лад. Один за другим к ней

начали подходить покупатели старьёвщика и просто прохожие, кому нужно было зашить случайную дырку или подправить распустившийся шов. В подол мастерице кидали четвертушки и восьмушки монет, а кое-кто по доброте душевной добавлял дешёвый леденец или кусок ржаной лепёшки.

Монетки прибывали, и Яси уже тихо радовалась тому, как удачно нашла себе дело, когда над головой у неё вдруг раздался визгливый голос:

— Поглядите-ка на нахалку! Расселась в моём месте, да ещё и цену сбивает! А ну кыш отсюда, тварь плоскомордая!

Яси подняла голову от шитья и с удивлением уставилась на источник ругани. Им оказалась толстая, неопрятная баба с рукодельным коробом под мышкой. Она нависала над девочкой, грозя кулаком. Яси оглянулась в поисках поддержки, но никто и не думал за неё вступаться, ни старьёвщик, ни те, кому она только что штопала тряпьё. Женщины отворачивались и прятали глаза, мужчины ухмылялись, предвкушая потеху. И Яси поняла, что с неприятностями ей придётся разбираться самой. Нахмурившись, она посмотрела в глаза противной бабе и резко произнесла:.

— Кто первый встал, того и унты. А ленивым абаасы и вовсе нечего делать среди людей.

Вместо ответа бабища двинула ей в глаз.

Если уличная портниха надеялась этим напугать чужачку, то ошиблась в расчётах. Яси пришла в ярость. Схватив с земли свой мешок, она вскочила на ноги и принялась с пронзительным визгом лупить им обидчицу по голове. Та заслонилась ящиком и попыталась лягнуть дерзкую девчонку ногой. Яси не осталась в долгу, ответила тем же, но и мешок не опустила. Тётка пропустила удар и тут же пронзительно заорала: «Ааааа, люди добрые, что деется! Чужинцы со свету сживают!» При этом она не забывала лягаться и размахивать кулаком, держа перед собой короб, как щит. Яси, не обращая на вопли внимания, продолжала сосредоточенно охаживать противницу мешком. Народ вокруг свистел, улюлюкал и радостно хлопал в ладоши, подзадоривая бойцов…

Исход поединка так и остался неизвестным. Внезапно на его участников и зрителей налетел холодный вихрь, который заставил всех отпрянуть в стороны. На опустевшем пятачке осталась стоять лишь Яси. Щуря подбитый глаз и воинственно сжимая в руках свой мешок, она обернулась — и увидела у себя за спиной Кайрина.

— В чём дело, Яси? — воскликнул он недовольно. — Почему ты не отвечаешь на зов? Я искал тебя по всей площади! Где амулет?

Яси развязала мешок, заглянула внутрь. На дне его среди медных монет, кусков лепёшек и подтаявших леденцов лежал брусочек дерева с рунами на гранях. Вспыхнув, Яси подхватила его на ладонь и протянула магу. В амулете зияла глубокая трещина. Кайрин посмотрел осуждающе, потом хмыкнул и, сдерживая рвущийся наружу смех, преувеличенно серьёзно произнёс:

— Молодец, Яси, действительно, берегла амулет, как собственный глаз.

* * *

С утра, как только Кайрин с Яси отправились в Яснодар, Утарион старательно вымыл и отчистил песком котёл, наполнил его из родника и поставил на огонь. Пока вода грелась, эльф достал из своей поклажи изящный серебряный гребень, нежно пахнущий фиалками и мёдом кусок мыла, фунтик с сушёной ромашкой и лоскут бинта. Завязав в тряпицу горсть ромашки, он опустил узелок в кипящую воду.