Время есть. Книга вторая.
Шрифт:
– Ну так пей. А мне, Петров, плесни казёнки из моих запасов.
Стаканов было только четыре, и пили по очереди. Когда предложили Никите, он отказался. Капитан посмотрел подозрительно.
– Человек непьющий либо подлец, либо больной. Чем болеем, солдатик?
– Он антибиотики, походу, пьёт, – засмеялся старшина. – Намотал на конец перед службой? Бывает.
Все заинтересованно посмотрели на Никиту, ожидая ответа.
– Антибиотики, да. Травма. На первенстве города получил, – соврал Никита, придумывая
В этот момент всех отвлёк подошедший младший лейтенант.
– Товарищ капитан, там в седьмом проблемы. Мы новобранца Хорько в купе определили, а он лыка не вяжет. Не знаю, где нализался. А там человек с серьёзными корочками. Бойца я забрал. Сейчас в туалете оставил, чтобы здесь не нарыгал.
– Значится так, Горкин, – быстро найдя глазами Никиту, сказал начальник, – забирай этого трезвенника в купе, а твоего невменяшку, Женя, здесь положим. Под присмотром будет.
Пока шли к седьмому вагону, молодой офицер инструктировал новобранца:
– Этот мужик с очень солидными корочками конторы, что на Лубянке. Посему языком понапрасну не болтаем. Ещё баба с ним, сильно моложе. Явно не жена. Это я к тому, чтобы не заглядывался. Такие люди гляделки быстро вынут, протрут и на место поставят, только наоборот.
Перед нужным купе младший лейтенант поправил пиджак и галстук, тихо откашлялся в кулак и постучал.
– Товарищ полковник, – очень осторожно, будто боясь потревожить, почти шёпотом сказал Горкин.
Дверь отворилась не сразу, и из купе вышел небольшого роста мужчина в синем шерстяном спортивном костюме с надписью «СССР» на груди. Он внимательно осмотрел потревоживших его.
– Вот, замена, как просили, – смешался под колючим взглядом младший лейтенант и кивнул в сторону Никиты. – Трезвый и смирный.
– Хорошо. Звать как? – спросил полковник и, получив ответ, предложил: – Ты, Соколов, часок покури в тамбуре.
– Я не курю, – буркнул недовольно Никита.
Мужчина истолковал это по-своему и, обернувшись в купе, достал из сумки пачку сигарет «Marlboro», сунул их в карман рубашки нового знакомого. Когда дверь закрылась, офицер быстро вытащил подарок, желая присвоить.
– Всё равно не куришь, – объяснил он на удивлённый взгляд призывника.
– Слышь, мамлей, я человек гражданский, и присягу ещё не принимал. Могу и в торец приложить. Возвращай половину на базу.
Собеседник оценил ситуацию и вернул пачку, из которой Никита достал большую часть и протянул Горкину. Потом они стояли в тамбуре, и офицер учил молодого бойца:
– Трудно будет служить, парень, коли борзоту свою не придержишь. Если бы я тебя не представил этому гэбэшнику, то твоё выступление могло очень плохо закончиться. Но, с другой стороны, ты предложил поделить. Справедливо. Именно за это мне приходилось в институте постоянно драться.
– Забери, – сказал Никита и протянул пачку собеседнику. –
– Оставь себе. В армии сигареты – это валюта. Пригодятся.
Младший лейтенант бросил на железный пол окурок и затушил его носком ботинка.
– Подумай, боец. Мы все борзыми приходим в армию. А она нас делает такими, чтобы могли воевать. А это значит, уметь жизнь отдать по приказу. Ну, бывай.
Рукопожатие у щуплого Горкина оказалось крепким.
Ещё минут через двадцать явился новый сосед. Он молча кивнул и ушёл. Возле купе в махровом халате, обтягивающем соблазнительные формы, стояла женщина лет тридцати пяти.
– Можете переодеться, юноша, пока я здесь, – предложила она, разглядывая нового соседа, и добавила почти игриво: – Ирина.
Никита тоже представился, но больше ничего сказать не успел, поскольку из купе появился «человек из серьёзной конторы».
– Семён Маркович, – сказал он, встав между Никитой и своей спутницей, и протянул руку. – Пройдёмте в купе, не будем мешать Ирочке любоваться видами южнорусской природы.
– Расскажите о себе, – попросил Семён Маркович, сев напротив попутчика.
– Если вкратце, то родился, учился, пошёл в армию. Всё.
– Юноша, вы же не эпитафию на памятник себе заказываете при дефиците наличности. Давайте с подробностями и в деталях. Кто родители? Где и как учились? Почему поспешили исполнять свой почётный долг, а не поступать в институт? У вас же на лбу интеллект выше среднего написан. А комплекция говорит об успешном занятии спортом… Бокс, лёгкая атлетика?
– Самбо.
– С такими данными любой вуз вашего родного города свои двери распахнёт, да ещё и уговаривать станет. А вы – в армию. Похвально, конечно. Но почему?
– Отказался в СКА переходить. Они сами не готовят спортсменов, а живут тем, что всем служить нужно, и паразитируют на этом. Вот военком и не дал возможности поступать.
В этот момент в купе зашла Ирина.
– А вы, значит, не можете поступиться принципами? – спросила она.
– Так если поступаться, то это уже и не принципы, – ответил Никита.
– Ну про СКА вы не совсем верно говорите. То же «Динамо» набирает призывников. Да и детская школа у них хорошая.
– Может, у вас и так, а у нас, как я сказал.
Поезд начал торможение, и за окном появилась очередная станция. Людей на перроне было много, но, по большей части, коробейники, продававшие продукцию местной фабрики, которая товаром выдавала зарплату.
– Неужели государство не может напечатать денег, чтобы платить людям, а не заставлять унижаться, стараясь накормить семьи? – поинтересовался Никита, глядя в окно.
– Если много печатать… – начал отвечать Семён Маркович, но прервался и спросил: – Вы, молодой человек, знаете, что такое инфляция?