Время инверсий
Шрифт:
Швед, не в силах поверить, покачал головой:
– Ну, ты, Фима, конспиролог! Ну, наворотил!
– Погоди, погоди! Десерт впереди! Когда Совиная Голова явился, он, по-моему, был уверен, что свалки не избежать и что просто так ты артефакт им не отдашь. Но ты снова путаешь им все карты – отдаешь не пикнув и вроде бы даже с облегчением. Ручаюсь, у Совиной Головы очередной когнитивный диссонанс приключился: ты ведешь себя сообразно заявленному уровню, но добиваешься того, чего в течение длительного времени не могут добиться суперы. Какие, как ты думаешь, он сделает из этого выводы? Да и не только
Швед насупился.
– Да хрен его знает… – признался он и предположил: – Наверное, решит, что я продолжаю хитрить, и станет ломать голову, что же за игру я веду. Но это если он действительно подозревает во мне какого-нибудь монстра.
– Он обязан подозревать, дружище. Потому Совиная Голова и стал одной из главных гадюк во всемирном серпентарии. И фон Киссель обязан. И даже Завулон наш ненаглядный тоже обязан. Потому что не бывает такой везухи, как у тебя, на ровном месте, уж это-то суперы представляют себе абсолютно точно.
– Но мне правда все само на голову свалилось! – мрачно заявил Швед. – Началось все со звонка одной девицы, потом мы дом вычислили, потом туда пошли… Потом я неподалеку артефакт нашел и вторую девицу встретил… Только она, собственно, ничего нового и не рассказала, так что можно ее и не считать.
Ефим ухмыльнулся:
– Еще не вечер! Зачем-то же она тебе встретилась?
Швед замолчал. Рассказывал Ефим красиво, не отнимешь, но больно уж все выглядело… ненатурально, что ли? В принципе Светлые и Инквизиция действительно могли усомниться на его счет, не морочат ли им голову? Но принимать Шведа за какого-то, прости Тьма, Джеймса Бонда – это явный перебор. А с другой стороны – ну откуда ему такая нереальная пруха с этими чужаками?
Так он у Ефима и спросил, откуда, мол, такая пруха, если Швед никакой не супер? Кто его ведет от удачи к удаче? На ответ, откровенно говоря, Швед не надеялся, спрашивал так, риторически.
Но Ефим нежданно-негаданно ответил:
– Есть у меня одна версия – кто тебя ведет. Но, честно предупреждаю, сие нуждается в проверке, потому что выглядит… странно.
Швед мрачно уставился на приятеля, мысленно перебирая кандидатов в поводыри, и уже практически остановился на Аркадии Семеновиче Бермасе, однако Ефиму удалось ошарашить его еще разок.
– А ведет тебя, друже, – наконец соизволил высказаться Ефим, – маленькая девочка-пророк. Маришка Рублева.
Глава девятая
– Ни разу я не слышал о персональных пророках-хранителях, – мрачно сказал Швед. – По-моему, ты все-таки нагнетаешь.
– Что значит – персональных? – слегка удивился Ефим. – Думаешь, на тебе свет клином навечно сошелся? Сейчас просто момент такой, все вероятности завязаны именно на те события, в которых по уши увяз именно ты. Это даже совпадением-то назвать совестно. Пророк-хранитель хранит не личность, а ситуацию. Увяз бы кто-нибудь другой, Маришка пророчила бы в его сторону, а не в твою. Свято место, если помнишь, пусто не бывает. Ты радуйся, считай, повезло тебе. Да и сам термин «пророк-хранитель» достаточно условен, его то ли Ираклий придумал в свое время, то ли кто-то постарше. Я, во всяком случае, о таких пророках услышал именно от Ираклия, на семинаре в Конче-Заспе,
– Как у тебя все просто… – Швед недоверчиво покачал головой.
– А в мире вообще все достаточно просто, – парировал Ефим, ничуть не смутившись. – Если не размениваться на частности и мелочи. Если размениваться – точно погрязнешь. А стоит подняться надо всей суетой, поглядеть на ситуацию в целом, желательно отстраненным взглядом, и все становится предельно простым и понятным. Сложна обычно не сама проблема как таковая, сложны пути к ее решению…
Ефим внезапно умолк, то ли прислушиваясь, то ли почувствовав что-то.
Секундой позже насторожился и Швед.
Кто-то поднимался по лестнице на этаж. Но вроде бы кто-то свой.
Ефим со Шведом почти одновременно расслабились. На лестничной площадке колыхнулся Сумрак, впуская и выпуская гостя, а через несколько секунд на кухню вошел Дима Рублев. Выглядел он не то озабоченным, не то недовольным – как-то так.
– Привет. Я ненадолго, – сказал Рублев, протягивая Шведу свой старенький мобильник. – Слушай, это опять тебе.
Швед машинально принял трубку и поднес к уху.
– Нажми сначала, – проворчал Рублев.
Швед поднес телефон к глазам; на экранчике высвечивался список файлов, курсор стоял на нижнем.
– Воспроизвести, – пробормотал Швед, утапливая соответствующую кнопку, и вторично приготовился слушать.
На этот раз предварительных шумов не записалось, текст пошел с полуслова:
– …кинь корабль темной ночью, шкипер, покинь сейчас, чтобы утром вернуться. Не оставайся на борту, не навлеки опасность на кров свой и команду свою. Уходи, не медли, тогда успеешь! Тебе решать, шкипер, но решай быстро!
А затем долгая пауза и радостный детский – уже детский – голос:
– Па-апа!
Швед вопросительно уставился на Рублева.
– Такси внизу, – негромко сообщил тот. – Я на дачу. Ефима и Симонова заберу, а ты лучше куда-нибудь сам.
Швед лихорадочно соображал – куда можно в такое время податься.
– Дуй-ка ты, друг любезный, на вокзал, – задумчиво посоветовал Ефим. – Возьми билет на ближайший до Брянска и спи себе. В Брянске выйдешь, возьмешь обратный. И фиг кто тебя выследит при таком раскладе. Утром опять будешь в Киеве.
– Думаешь, до утра рассосется? – угрюмо поинтересовался Швед.
– Там же открытым текстом сказано – чтобы утром вернуться.
– Если до Брянска и назад, будешь в Киеве не утром, а сильно после полудня, – подсказал Рублев, взглянув на часы.
Ефим легкомысленно отмахнулся:
– А так даже лучше.
Швед обреченно вздохнул и встал из-за стола.
– Я пошел, – сказал он. – Симонова сами будите. На связи, если что.
– Сядешь в поезд, мобильник отключи, – дал еще один совет Ефим. – Сам потом отзвонишься.