Время иных
Шрифт:
— Селяне! — его голос был негромким, но эхом разнёсся над всей площадью. Люди заметно поёжились. — Нас постигло большое горе, но мы знали, что это произойдёт, мы ждали этого. Ждали, кто станет первым…. Это страшно, потому что вслед за Нилой появятся и другие. Это мы тоже знаем. Вопрос лишь в том — когда и сколько их будет? Сегодня нам повезло, что среди нас оказался Берущий, — колдун горько улыбнулся. — Но он не может оставаться в нашем селении, по его следам идут его братья, он должен уйти.
Селяне начали переглядываться, они ещё не отошли от произошедшего,
— Вы знаете, что я могу вам помочь, — медленно продолжил колдун. — Могу замедлить распространение заражения, но вы не идёте ко мне. Вы боитесь. Но так не может продолжаться дальше. Вы должны это понимать. Поэтому сегодня вас приведёт ко мне Берущий. По-другому нельзя.
Сташ наблюдал за напрягшимися лицами, за расширившимися от страха глазами, за паникой, замелькавшей во взглядах, но никто не попытался бежать. Все слушали своего колдуна.
— Я обещаю вам, что никто не пострадает. ОБЕЩАЮ. Мне лишь нужно знать, кому требуется лечение. Поэтому примите это с пониманием и не мешайте, — он повернулся к Сташу и кивнул.
Парень медленно шагнул вперёд, сейчас он уже не выглядел тем монстром, что явился в их селение. Отмывшийся от крови, в чистой, зашитой одежде, без оружия, он казался обычным путником, неизвестно зачем забредшим в их село. Только не бывает у бродяг таких плавных движений хищника и не бывает такого взгляда — совершенного спокойного, без эмоций, без переживаний. Безразличного. Они не могли заглянуть в его душу, не могли увидеть бушующего в ней пламени, что всё сильнее сжигало разум, заставляя корчиться под маской безразличия от боли. Им не нужны его чувства, они не хотят знать, что Берущие тоже люди. Они привыкли, что они бесчувственные монстры.
Сташ медленно шёл вдоль выстроившихся полукругом селян, вглядывался в их лица, хотя всё это было не нужным. Он мог бы сразу выдернуть из толпы перерождённых, но зачем-то медлил, словно пытался отсрочить тот момент, когда всё изменится. Изменится и для них и для него.
Перед первой перерождённой он просто остановился, заглянул в широко распахнутые ярко-синие глаза на молоденьком личике девчонки, увидел в них панику и повёл рукой, приглашая её выйти вперёд. Та быстро схватила за руку стоящего рядом с ней высокого крепкого мужчину и спряталась за его спиной. Селянин оскалился в злой усмешке, положил руку на рукоять короткого меча, висящего на поясе, и отрицательно покачал головой.
— Не лезь к моей дочке, монстр, — выдохнул он. — Не посмотрю, что безоружный, как есть зарублю.
— Не дури, Прокоп, — вмешался колдун. — У тебя ещё четверо детей, и прежде всего она опасна именно
Прокоп сжал кулаки и заставил себя отойти в сторону.
— Отец, — девушка судорожно всхлипнула. — Я, я….
— Иди, — грозно произнёс мужчина. — Чего уж теперь. Он поможет. Не обманет. Иди.
Она опустила голову и побрела к колдуну.
Сташ невольно перевёл дух, сопротивление могло бы оказаться и более яростным, но обошлось.
Следующим был почти старик, он не прятал взгляда, лишь насторожено следил за Берущим, следил с любопытством, выжидающе — определит или нет? Сташ невольно усмехнулся, тень селянина была густо насыщена багровым цветом. Возможно, он был вторым на очереди после Нилы и ещё неизвестно сможет ли колдун это предотвратить. Похоже, заражённый и сам это понимал, после молчаливого кивка Берущего он шагнул вперёд с обречённой решительностью и встал рядом с уже вызванной девушкой. Та посмотрела на него с недоумением, словно не веря. Так бывает, они не знают друг о друге пока не становятся кровлигами.
Дальше перерождённые выходили без пререканий, чаще всего молча, но иногда их близкие удивлённо вскрикивали и невольно отодвигались от своих родных. Было видно, что многие не знают о том с кем делили одну крышу. Вскоре рядом с колдуном стояла целая толпа, детей среди них не было, только подростки и взрослые. Последней оказалась молодая светловолосая женщина, она с трудом оторвала вцепившегося в её руку мальчишку, умоляюще посмотрела на отстранившегося мужа и, опустив голову, пошла к остальным.
Сташ невольно проследил за ней взглядом, она сгорбилась, но походка осталась упругой и спокойной. Тень имела множество красных полос, очень насыщенных полос, в тоже время её привыкшее к работе тело казалось очень сильным, не сломленным пожирающим изнутри перерождением. Она не тронула свою семью, никто из них не заражён, значит, её жертвами изначально были другие селяне. Её соседи, знакомые, может быть дальние родственники. Все те, кто стояли сейчас вокруг колдуна.
Он не был уверен, что правильно определил первого, раньше ему не приходилось задаваться вопросом, как давно произошло заражение, это было не нужным. Но стоит на кого-то указать и именно он станет объектом всеобщей ненависти. Сташ даже удивился, что его это волнует, слишком непривычно было за кого-то переживать. Даже за эту женщину, являющуюся причиной всех бед, но пересилившую себя и не тронувшую ни мужа, ни сына. Так же как когда-то его родители….
Берущий ещё раз пробежал взглядом по толпе людей и не увидел больше ни одной кровавой тени. Все перерождённые собрались в центре площади. Внук колдуна сам подошёл к деду, встал рядом.
Сташ невольно прищурился, вокруг группы перерождённых вился незримый кокон. Тени переплетались, пульсировали багрово-красной паутиной, напоминая живую подрагивающую клетку, взявшую всех этих людей в плен. А может быть, так оно и было.
— Это все, — чётко произнёс Берущий.
— Ты уверен? — поинтересовался колдун.