Время камней
Шрифт:
— Все это займет часа четыре, — сказал Ормак Квай-Джестра императору, наблюдая за происходящим с праздничной улыбкой на лице, предназначенной для зрителей. — Потом все отправятся в Цирк смотреть представление.
— Что там намечается? — поинтересовался Камаэль, взмахами руки приветствуя и поощряя собравшихся внизу жителей Тальбона.
— Ламкерг держит это в секрете, но мне удалось узнать, что он закупил новую партию рабов, так что, полагаю, зрелище будет занятным.
— Надеюсь. Народ возбужден, он жаждет продолжения веселья.
— Мне особо проинструктировать Ламкерга?
—
— Я очень рад, — Ормак поклонился.
— Ты выяснил, кто организовал побеги? Кто этот… — император нетерпеливо щелкнул пальцами.
— Магоро? — подсказал Ормак.
— Вот-вот, — Камаэль кивнул, — он самый.
— Пока неизвестно, Ваше Величество. Но мы прилагаем все усилия…
— Очень на это надеюсь, — прервал его император. — Ладно, продолжай, и награда не заставит себя ждать. А теперь пора идти, не стоять же здесь до вечера.
С этими словами Камаэль дал знак слугам, и те начали сбрасывать с балкона заранее приготовленные венки и букеты цветов, перевитые разноцветными лентами. Жители Тальбот ловили их и разбирали на части, чтобы отнести домой. Император покинул балкон под аплодисменты и крики толпы, скандировавшей его имя.
Цирк отбрасывал глубокую длинную тень на окружавшие строения, но внутри него песочная арена еще была прекрасно освещена клонящимся к западу солнцем. Тальбонцы заняли места и ждали начала самого упоительного представления столицы — гладиаторских боев, которые проводились только четырежды в год, и каждые следующие никогда не походили на предыдущие — их устроитель, управляющий Цирка Ламкерг, хорошо знал свое дело и умел развлекать публику.
Сафир стоял, сложив руки на груди, справа от посла Казантара, а Нармин оперся о витую колонну слева от него. Император обсуждал что-то вполголоса с Первым Советником, время от времени поглядывая на большие солнечные часы, укрепленные на центральной постройке арены.
Трибуны пестрели нарядно одетыми гражданами и развевающимися флагами. Рабы разравнивали песок и подбирали мелкие камешки — просто чтобы создать видимость работы и занять время до начала представления.
— Свободные люди могут участвовать в этих боях? — поинтересовался Дьяк, ни к кому конкретно не обращаясь. Он был одет в расшитый золотом кафтан, алый плащ с белым подбоем и мягкие невысокие сапоги. На руках у него дремал ленивец.
— Если желают, милорд, — ответил Нармин, любезно поклонившись, — но чаще всего на это идут легионеры, которые хотят подзаработать, или наемники. Мало кто выходит на арену ради развлечения.
— Но и такое случается?
— Конечно, — подтвердил Нармин, — всегда находятся любители пощекотать себе нервы.
— Что ждет победителя?
— Зависит от того, кто он. Если свободный человек — то денежный приз, а если раб — то свобода.
— И часто гладиаторы получают ее?
— Когда как, — Нармин пожал плечами. — Думаю, лорд Маград лучше сможет ответить на этот вопрос; я довольно долго отсутствовал и
Дьяк повернулся к Сафиру:
— Что скажете?
— Примерно дважды в год какой-нибудь гладиатор непременно побеждает, милорд, — ответил Сафир с поклоном. — В последний раз свободу получил Большой Ладска, захваченный во время войны с Халиндаром. Он отправился на родину, насколько мне известно.
— Я слышал, что против людей часто выпускают диких животных, — заметил Дьяк. — Это так?
— Совершенно верно, милорд. Как правило, львов или тигров, но иногда бывают леопарды.
— Откуда их привозят?
— С юга. Точно не знаю. Всем этим занимается Ламкерг, смотритель Цирка.
— Он не любит раскрывать секреты, да? — посол понимающе улыбнулся.
— Конечно, — согласился Сафир. — Эта должность очень выгодная.
— Делают ли здесь ставки?
— Конечно. Хотите? Я могу позвать…
— Нет, не нужно. — Дьяк покачал головой.
— Как угодно, милорд.
В это время император отвернулся от Первого Советника и подошел к перилам ложи, чтобы поприветствовать зрителей. Ормак Квай-Джестра вынул из кармана белый платок и поднял руку, ожидая приказа подать сигнал к началу состязаний. Со всех сторон раздался барабанный бой, который резко оборвался, как только император сел в кресло, а Первый Советник выпустил из пальцев платок. В полнейшей тишине он упал на песок, и тотчас со скрежетом начала подниматься железная решетка, закрывающая один из выходов на арену. Взгляды всех зрителей сосредоточились на ней, и через полминуты из открывшегося прохода вылетела запряженная четверкой лошадей колесница. Ею управлял огромный темнокожий гладиатор в позолоченном шлеме и с длинным копьем в руке. Он сделал полный круг и остановился перед Золотой Ложей, чтобы приветствовать императора. Камаэль наблюдал за ним с неподдельным интересом — так же, как большинство вельмож свиты.
— Кто это? — спросил Дьяк.
— Не знаю, милорд, — отозвался Сафир. — Видимо, новичок.
Гладиатор стегнул лошадей, выправил на середину арены и остановил колесницу возле центральной конструкции, ожидая своего противника или противников. В противоположной стене Цирка начала медленно подниматься решетка. Когда зубцы ушли в потолок, из сумрака показалась голова какого-то животного: костяные пластины покрывали плоский лоб, над маленькими глазками виднелись короткие рога. Создание с силой выдувало ноздрями воздух, отчего перед ним взметался песок. На загривке сидел полуобнаженный человек в красной чалме и длинным анкасом в руке. Перед ним лежала сеть в крупную клетку, а к седлу был приторочен чехол с трезубцем.
— Это вольный, — сказал Сафир, обращаясь к Дьяку, — его зовут Хассаф, он из Каргадана.
— Вот как? — посол удивленно покачал головой. — Далеко же его занесло.
— Он выступает на зриле.Привез его с собой. В Урдисабане подобные животные не водятся.
— Странная тварь, — негромко заметил Нармин, с интересом разглядывавший зрила в подзорную трубу, которую одолжил у Сафира.
— Да, на юге много диковинных существ, — подтвердил посол.