Время, которое рядом
Шрифт:
Взбесившись, Ирка левым боковым саданула помощничку в челюсть, потом, поднырнув, двинула апперкотом в подбородок. Она вложила в удар всё раздражение, накопившееся за день. Лязгнули зубы, и мужик, неловко взмахнув руками, рухнул на асфальт и отключился. Ирка злобно выругалась, с отвращением стала проверять его карманы – домой как-то надо попасть!
Что-то звякнуло, она выгребла всё, что нашла, подсветила телефоном – мелочь и связка ключей, причем явно не от её квартиры. Наткнулась на какую-то корочку – удостоверение или пропуск. В телефоне мужика не было ничего интересного – в эсэмэсках пусто, номеров мало, да и то чёрт-те как подписаны. В дрожащем свете
Ирка ещё раз выругалась и пнула мужика. Тот слабо пошевелился, но не очнулся. Ирка развернулась, готовая вернуться к маме и сдаться на её милость, – не будет же мать язвить, когда дочь пришла грязная и голодная.
И тут Ирка увидела свои ключи: они лежали на крыльце, еле различимые в неверном свете пыльной лампочки. Она наклонилась, подняла связку и собиралась открыть подъездную дверь, но тут же вспомнила, что уже несколько минут перед подъездом валяется мужик, которого она вырубила.
Она кинулась к нему, подняла его голову с ледяного асфальта, но почувствовала, как пальцы дотронулись до чего-то липкого. Ирка подсветила телефоном: там, где перед этим лежала голова мужика, масляно поблескивала маленькая тёмная лужица. Она вздрогнула: «О боже, опять!» Её ладони, вымазанные кровью, разжались, и голова мужика глухо стукнулась об асфальт.
Ирка резко встала и пошла к домофону. Непослушной рукой, совсем ватной от страха («Страшила Мудрый», – пронеслось в голове), она открыла дверь и стала медленно подниматься к себе. Уже на лестничной площадке второго этажа до неё окончательно дошло, что, возможно, она убила человека – пусть и по неосторожности, но без всякой причины. Ирка в один миг взметнулась на третий этаж и влетела в квартиру.
Она нашла большую спортивную сумку, оставшуюся ещё со времен занятий боксом, закинула туда футболки, бельё и водолазку со свитером. Принялась искать паспорт и деньги: после вчерашней тусы квартира выглядела так, словно по ней прошла дикая орда. Сначала в ящике шкафа нашёлся паспорт. Деньги искала дольше. Наверное, в пьяном угаре она боялась, что кто-то из гостей подхалявится под шумок, вот и перепрятала всю пачку внутрь матраса.
Сердце стучало где-то в горле, в ушах – бешеный пульс, звуки приглушенные, словно доносились из-под воды, трудно дышать – Ирка узнала признаки: обычно так начиналась паническая атака. Приступы стали одолевать её в подростковом возрасте, из-за этого пришлось прекратить занятия боксом.
Ирка разжевала полтаблетки и рассосала горькую кашицу. Кинула в спортивную сумку баночку с лекарством, которое обычно носила с собой, оно спасало от приступов тахикардии и аритмии. Через пару минут ей полегчало. Ирка нашла старый кошелёк, сунула в него деньги, огляделась, застегнула сумку, выключила везде свет и вышла из квартиры.
Она проскакала по лестнице, вылетела из подъезда, но остановилась, словно споткнувшись: незнакомец по-прежнему лежал возле подъезда. Ирка без оглядки понеслась к метро, словно за ней гнались.
Глава 3
Улёгшись на свое место, Ирка снова закрыла глаза: старый домик, ещё прабабушкин, заборчик, выкрашенный голубой краской, белёсой от времени, солнца и дождей. Она представила себе толстое
Под ложечкой засосало, и Ирка полезла в сумку посмотреть, не прихватила ли она в запале чего-нибудь съестного. Под одеждой, которая комками заполнила старую спортивную сумку, не было еды. Зато в боковом кармане лежал блок сигарет, а на дне перекатывалась невесть откуда взявшаяся бутылка водки. Ирка поискала кошелёк, чтобы купить чего-нибудь у проводницы, но не нашла. Вряд ли она просто не взяла его с собой, билет же оплатила. Неужели потеряла?
Старушка соседка, которую Ирка напугала своим пробуждением, жевала голыми дёснами отварную курятину. Её вставные зубы лежали рядом, полузавёрнутые в кипенно-белый носовой платок. Ирка сглатывала слюну, глядя на волокнистые куски варёной грудки и крылышки в розовой пластиковой чашке, на ножку, которую задумчиво держала в руке старушка. Никогда ещё варёная курица не казалась ей такой заманчивой. Ломтики слегка примятого чёрного хлеба с налипшими зёрнышками кунжута, щедро намазанные сливочным маслом, тоже смотрелись аппетитно.
Ирка нервно сглотнула, нащупала мелочь в кармане куртки и выбралась из-под одеяла, чтобы сходить к проводнице за чаем. Старушка поймала Иркин голодный взгляд и попросила:
– Девочка, может, и мне чайку возьмёшь? А то я старая, руки-крюки, да ещё и поезд вон как качает. Пока донесу, сама обольюсь кипятком и кого-нибудь оболью.
Ирка налила старушке чай в кружку с толстым рыжим котом, а себе – в казённый стакан с подстаканником. Та поблагодарила и вручила ей чашку с куриными крылышками и бутерброд с маслом. Ирка не стала отказываться. Она еле удержалась, чтобы не вцепиться зубами в крылышки. Медленно съела их, потом так же медленно сжевала бутерброд и запила его сладким чаем. Вымыла чашку и вернула её старушке, поблагодарив за угощение.
После еды захотелось курить, и она полезла в сумку. Бутылка водки призывно поблёскивала. Ирка натянула куртку, положила в карман пачку сигарет. Потом быстро огляделась, сунула бутылку под куртку и воровато прихватила пустой стакан в подстаканнике.
Выйдя в тамбур, Ирка закурила. Жадно втягивая дым, она размышляла о вчерашнем. Её снова охватывала паника: а что если тот мужик и вправду умер? Что если кто-то из соседей всё видел? А если полиция уже знает, куда Ирка направляется, и встретит её прямо на вокзале в Борисоглебске?
Ирку потряхивало. Она открыла бутылку, налила себе полстакана водки. Залпом выпила, поморщилась, выдохнула, прикрыв рот рукавом куртки. Так она и стояла, нюхая тонкую мягкую кожу, и думала: «Зачем я побежала? Почему не вызвала скорую? Он ведь ещё был жив, он шевелился. Посадят. Меня теперь посадят. И Ваньку я не увижу. А если и увижу, то ему сейчас-то на меня плевать, а уж после тюрьмы и подавно».
Глава 4
В своём последнем бою пятнадцатилетняя Ирка несколькими ударами отправила соперницу в нокаут. Но это была Пиррова победа, означавшая, что с боксом покончено: последний из ударов оказался настолько сильным, что соперница больше никогда не вернулась на ринг. Три месяца она пролежала в коме. Потом пришла в себя, но так и не восстановилась: год в состоянии овоща, ещё пару лет в инвалидном кресле и смерть.