Время лилипутов

Ильин Алексей

– У меня трудовой книжки нет, – созналась Ольга, – в колхозе пришлось оставить. Некогда было забирать.

– Ну, наврешь что-нибудь… Пойдем, соседки, наверное, уже заждались, – взяв Ольгу за плечо, Лена повела ее к ним в комнату, где надрывался магнитофон с иностранными сладкоголосыми певцами. Оставшиеся там подружки, развалившись на табуретах, довольно жмурясь, весело что-то щебетали.

Лена, подпевая, подняв руки и плавно изгибаясь под музыку, присела за стол.

Достав из консервной банки небольшой кусок рыбы, покрытый томатом, Приходько положила

его на кусок хлеба, налив в пустую кружку остатки портвейна из бутылки.

– Точно не пьешь? – уточнила она, вопросительно посмотрев на Ольгу. Дождавшись отрицательного ответа, залпом выпив алкоголь, – Познакомься. Это Света, – Лена указала на полную девицу, – это Ира, – она указала на худую брюнетку, – это Гулзифа, можно просто Гуля, – представила Елена казашку, – А это моя землячка Оля. Она сегодня у нас переночуют. Тоже столицу покорять приехала.

Соседки насмешливо захихикали.

– Москва большая, на всех хватит, – пробормотала уже порядком опьяневшая Ирина.

Света, убрав со стола пустую бутылку, поднялась и достала из тумбочки, рядом со своей кроватью бутылку водки,

– Ну, давайте тогда, за знакомство…

– Я не пью, – опять принялась всех убеждать Ольга.

– Научишься еще, – безапелляционно заявила Гуля, разливая водку по кружкам, – а пока и без тебя обойдемся.

– Девки, не слышали, что там, на «Эридию» еще швеи нужны? – уточнила у подруг Елена.

– Оксанка говорила, вроде нужны, – ответила конопатая брюнетка, растирая лицо ладонями, – у них там условия совсем не фонтан, вот и бегут все, как наши тараканы, даже прописка не удерживает.

На следующее утро Ольга, проведшая ночь на расстеленном на полу одеяле, проснулась от того, что Ленка трясла ее за плечо.

– Вставай, подруга, а то все проспишь.

На удивление Ольги, все девчонки были уже собраны и готовы идти на работу.

– Давай, Заикина, собирайся и марш на фабрику. Может и повезет, – окончательно разбудила ее Елена, подробно объяснив, как и куда Ольге добираться.

Подойдя к проходной швейной фабрики «Эридия» огороженной большим кирпичным забором, покрытым белой известкой, Ольга, выяснив, где находится отдел кадров, решительно направилась устраиваться на работу. В конце-концов она ничем не хуже других швей, подумала она про себя. А в колхозе и грамоту даже один раз дали к седьмому ноября.

Найдя на втором этаже небольшого административного корпуса нужный кабинет, она решительно зашла внутрь и замерла, разглядывая трех женщин, сидящих за заваленными бумагами столами, отгороженными от двери деревянной стойкой. У стойки, со стороны двери, стояла еще одна, крупная, полная женщина, с короткими желтыми волосами и большой, висящей родинкой на щеке, что-то перед этим говорившая и замолчавшая при виде Ольги.

– Я бы хотела к вам на работу устроиться, – объявила Ольга, переводя поочередно взгляд на каждую из трех сидящих за столами женщин.

– Кем? – безразлично спросила одна из них, не отвлекаясь от изучения документов.

– Швеей.

Сотрудница отдела кадров отложив документ

в сторону, повернулась к находящейся у стойки женщине,

– Слышала, Константиновна? Ты же вроде говорила, что тебе в бригаду Марченко швеи нужны? Вот и принимай трудовые резервы.

Стоящая женщина, развернувшись к Ольге внимательно ее осмотрела, как приобретаемый в магазине товар, только что не потрогала на ощупь.

– Опыт есть?

– Да, два года в швейном цеху проработала, – с гордостью призналась Ольга.

– Ну, пойдем тогда, красавица, поговорим, – открыв дверь, женщина вышла из кабинета, а Ольга поспешила за ней.

Пройдя по коридору, и зайдя в Ленинскую комнату, женщина, которую назвали Константиновной, прошла через зал, заполненный рядами сидений, и села за стоящий у трибуны стол с пыльным графином. За столом находился повешенный на стене флаг Советского Союза, а у стены стоял шкаф с различными кубками и вымпелами.

– Давай знакомиться, меня зовут Надежда Константиновна Рубцова. Я мастер второго швейного цеха, и мне в бригаду очень нужна хорошая швея, – Рубцова взяв графин, плеснула из него в стакан воды, и быстро ее выпила, как будто устав от такой длинной фразы, – Теперь расскажи мне, как тебя зовут, где ты училась, где работала и что ты умеешь?

– Меня Оля зовут, Заикина, – немного волнуясь, принялась объясняться Ольга, стоя навытяжку у стола, – Вот, – она протянула женщине свое свидетельство об окончании курсов кройки и шитья, – это об окончании курсов. А потом я еще у нас в колхозе почти два года в цеху швейном работала.

Женщина, мельком взглянув на свидетельство об окончании курсов, опять подняла тяжелый, как кувалда, взгляд на Ольгу,

– А где трудовая книжка?

– Она в колхозе осталась, – закусив губу, Ольга опустила глаза, – забыла забрать. Возьмите меня к себе на работу, пожалуйста, вы не пожалеете…

– Давно в Москве? – строго спросила Надежда Константиновна, не дослушав Ольгины причитания.

– Вчера приехала.

– И жить, конечно, тут хочешь остаться, а негде?

Ольга молча кивнула головой, не отрывая глаз от пола, чувствуя, что заливается краской от стыда, и что еще чуть-чуть и она расплачется.

– Что вам всем в ваших колхозах не живется-то? Работала бы и дальше в вашем цеху, все какая-то польза стране… Родители-то как к твоему отъезду отнеслись? – в голосе Надежды Константиновны стало проступать все большее недовольство.

– Они еще не знают, – резко призналась Ольга, устав уже всего бояться, – я в институт хочу поступать. И не могу уже с ними жить, – с решительностью продолжила она, – Достало уже, сил нет. Отец раньше пил постоянно, а теперь болеет все время, мать из церкви не вылезает, и жизни никакой не дает. Спрашиваете, что меня в колхозе не устраивает? Все меня не устраивает. Не могу я туда вернуться больше, – Ольга уже почти кричала не в силах больше сдерживаться.

Рубцова, приподняв брови, отодвинув пустой стакан, невозмутимо следила за происходящим. Дождавшись, когда Ольга выдохнется и замолчит, она продолжила разговор,