Время наточить ножи, Кенджи-сан! 5
Шрифт:
Кухня взорвалась смехом и аплодисментами. Ичиро хлопнул меня по плечу, и я знал: «Белый Тигр» выживет. Мы сделаем это. Вместе.
Глава 17
Здание «Спрут», офис Президента компании
Я сидел за столом, всё ещё ощущая жар кухни «Белого Тигра» — запах блинов с мисо, смех поваров, аплодисменты персонала. Энергия того момента всё ещё бурлила во мне, но теперь нужно было думать о следующем шаге. Ичиро сидел напротив, его тёмный костюм был слегка помят, а лицо — усталым, но сосредоточенным.
— Ичиро, — начал я, откидываясь в кресле, — на рекламу нового меню «Белого Тигра» выдели большую сумму. Самую большую, какую можем себе позволить. Нанимай лучших маркетологов, запускай ролики по всем каналам, посты в соцсетях, билборды в Минато. Я хочу, чтобы весь Токио знал о нашем фьюжн-меню к концу недели.
Ичиро замер, его ручка остановилась над бумагой. Он медленно поднял глаза, и я увидел в них тревогу, которую он пытался скрыть.
— Кенджи-сан, это слишком рискованно, — сказал он, его голос был ровным, но напряжённым. — Мы и так на грани. Если эти деньги не отобьются, то… — он замолчал, но я знал, что он хотел сказать. Банкротство.
Я наклонился вперёд, перебивая его:
— Они отобьются, Ичиро. Я уверен. Это не просто меню — это новый «Белый Тигр». Люди придут за цзяоцзы с горчицей, за блинами с угрём, за окрошкой на даси. Мы дадим им то, чего нет ни у Танабэ, ни у кого другого. Но они должны узнать об этом. Сейчас или никогда.
Ичиро покачал головой, его пальцы постучали по столу — нервный жест, редкий для него.
— Кенджи, я понимаю, но… — он сделал паузу, подбирая слова. — Это огромные деньги. Юмико убьёт нас, если мы просадим бюджет. Мы уже в минусе.
Я улыбнулся, чувствуя, как уверенность растёт, как пламя. Я знал, что делаю. В прошлой жизни, я ставил всё на кон в операционной, и каждый раз выигрывал. Теперь ставкой был «Спрут», и я не собирался проигрывать.
— И ещё, — добавил я, глядя ему прямо в глаза. — Сделай акцент в рекламе: каждому гостю — одно блюдо бесплатно. Пусть попробуют наш фьюжн на вкус. Цзяоцзы, блин с икрой, оливье с васаби — что угодно, но одно за наш счёт.
Ичиро открыл рот, его глаза расширились, как будто я предложил поджечь офис.
— Бесплатно? — выдохнул он. — Кенджи, это же убытки! Мы и так еле держимся! Одно дело — скидки, но бесплатно? Это безумие!
— Это не безумие, — сказал я, вставая и упираясь руками в стол. — Это приманка. Люди придут за бесплатным блюдом, но закажут ещё. Они попробуют, влюбятся и вернутся. Мы не просто кормим их, Ичиро, мы даём им историю. Русско-японскую, мою историю. И я знаю, что она сработает.
Ичиро смотрел на меня, и я видел, как он борется с собой — осторожность против веры в меня. Наконец он вздохнул, отложил ручку и кивнул.
— Хорошо, — сказал он тихо. — Я сделаю, как ты хочешь. Но, Кенджи… если это не сработает, «Спрут» утонет.
— Не утонет, — ответил я, чувствуя, как пульс бьётся в висках. — Я не дам.
Я повернулся к окну, глядя на Токио. Где-то там Танабэ, Кобаяши, «Морской Щит» ждали моего падения. Но я был готов. «Белый Тигр» вернётся, и я заставлю весь город говорить о нём.
Передача
Рюдзи Като сидел в ярко освещённой студии токийского телеканала, его потрёпанная куртка контрастировала с глянцевой обстановкой — стеклянным столом, кожаными креслами и сияющим логотипом программы. Свет софитов бил в глаза, но Като не моргал. Его тёмные волосы падали на лоб, а татуировка осьминога на запястье мелькнула, когда он поправил микрофон.
Ведущая, молодая женщина с идеальной улыбкой и острым взглядом, держала планшет с вопросами, но Като знал, что она попытается загнать его в угол. Он был готов. «Морской Щит» нуждался в этом интервью, чтобы направить гнев Токио туда, куда он хотел — на «Спрут» и Кенджи Мураками.
— Господин Като, — начала ведущая, её голос был гладким, но с подвохом. — Смерть замминистра Сато в ресторане «Белый Тигр» потрясла страну. Ваша экологическая организация, «Морской Щит», известна жесткой позицией против рыболовных корпораций. Что вы думаете об этом трагическом событии?
Като слегка наклонил голову, его лицо смягчилось, но глаза остались холодными, как морская глубина.
— По-человечески мне жаль господина Сато, — сказал он, его голос был низким, но звучал искренне. — Никто не заслуживает такой смерти. Но давайте посмотрим правде в глаза: он был не просто человеком. Он был символом системы, которая грабит море. Его законы открывали путь для корпораций, таких как «Спрут», чтобы выкачивать дары океана без оглядки на последствия.
Ведущая прищурилась, её пальцы постучали по планшету.
— Вы упомянули «Спрут», — сказала она, наклоняясь ближе. — Ресторанная сеть господина Кенджи Мураками. Вы намекаете, что они как-то связаны со смертью Сато?
Като улыбнулся, но в его улыбке не было тепла — только остриё, готовое ударить.
— Я не намекаю, — ответил он, его голос стал резче. — Я говорю прямо: такие, как «Спрут», наживаются на море, пока оно умирает. Их рестораны — это алтари жадности, где фугу подают, как трофей. Сато проталкивал законы, которые давали им ещё больше власти. Кому была выгодна его смерть? Тем, кто хочет, чтобы всё осталось как есть. А «Спрут»… — он сделал паузу, позволяя словам повиснуть в воздухе, — они слишком быстро оправились от этой «трагедии». Новое меню, громкая реклама. Как будто ничего не произошло. Это заставляет задуматья.
Студия затихла, даже операторы замерли. Ведущая кашлянула, пытаясь вернуть контроль.
— Это серьёзное обвинение, господин Като, — сказала она. — У вас есть доказательства?
Като пожал плечами, его взгляд был твёрдым, как сталь.
— Доказательства? — переспросил он. — Посмотрите на море. Оно умирает, пока «Спрут» и им подобные пируют. Мы, «Морской Щит», боремся за правду. И правда найдёт тех, кто прячется за своими ресторанами.
Он откинулся в кресле, зная, что его слова уже разлетятся по Токио, как яд фугу, медленно отравляя репутацию Мураками. Ведущая поспешила объявить рекламу, но Като уже не слушал. Его мысли были о следующем шаге — и о том, как сделать так, чтобы «Спрут» утонул навсегда.