Время не ждет
Шрифт:
Едва ли не на каждого значимого человека имеется материал для шантажа. Не всегда собранный законными методами и даже не всегда собранное было правдой, но… рванёт, если что, крепко.
Сместить его в такой нестабильной политической ситуации невозможно. Убить можно, вот только — последствия!
И ведь понимают демократы, что директор ФБР по сути играет на стороне республиканцев — против ненавистного Лонга и социалистов, да против опасных иностранцев вроде меня. Понимают.
А сделать шаг не решаются. Или скорее — ждут. Хью Лонг, погибни
Отомстим, встанем как один… вариантов хватает. С таким раскладом демократы не просто победят, но и получат повод для масштабных зачисток.
Главное — убрать со сцены опасного политического тяжеловеса, радикала и «почти социалиста» из Луизианы. Но потом.
Проблема в том, что я тоже… жертва. Яркий публичный человек, выказывающий явную поддержку Демократической партии.
Попросить у руководства Демократической партии защиту можно, и мне не откажут. Вот только защитят ли?
Скорее — будут смотреть, выкручусь я или нет, и если да — то как именно? Пока же собирают материал для будущего смещения, суда, очернения… не знаю, что именно будет с Эдгаром Гувером.
Я же… не знаю. Возможно, меня защищает статус «почти своего» и семья Дженни. А возможно и нет. Возможно, им выгоднее статус «почти вдовы», и те, кому надо, давно в курсе — жених я фиктивный.
* * *
Шулерская игра. Вот только кто сказал, что методы катал[58] мне незнакомы?
Противодействие Гуверу с моей стороны многослойное. Юристы на первом плане, Рэй на втором… и ребята Родригеса на заднем.
— Да уж, было бы здорово…
— Шеф? — Повернулся охранник с переднего сиденья. Отмахиваюсь молча.
Планы, планы… Размечтался! Да, у меня есть козырь в виде Родригеса и его ребят, и что? ФБР — правительственная структура, способная перемолоть их в труху, едва заметив противодействие.
Если дойдёт до открытого противостояния, разумеется. Пока анархисты тихушничают, всё в порядке. Но в том-то и дело, что против ФБР нужно действовать резко и жёстко!
Остаётся только прятаться, надеясь на телохранителей. Да на тот факт, что Нью-Йорк вотчина республиканцев, и ФБР не может просто арестовать меня.
В противном случае, их не остановило бы даже наличие гражданства другого государства и членства в Олимпийской сборной.
Я сейчас даже за пределы Нью-Йорка выехать не могу…
* * *
— Ну и как это понимать, Клим? — Дождавшись, когда сереющий Ворошилов закончит чтение, устало поинтересовался Сталин, — Сиди! Почему я должен узнавать об этом от третьих лиц? Я понимаю — ты мог не знать об операции НКВД…
Ворошилов быстро закивал, дёргая кадыком и не отрывая глаз от стоящего над
— … хотя на черта тебе такой инструмент, как разведка?
— Коба, я…
— Молчи, — Голос обманчиво мягок, — Бразилия, Клим! Я могу понять твоё незнание, пока поставлялось американское оружие, да через третьи лица. Я даже восхититься готов! Поганцы обставили дело так, что оружие бразильским революционерам поставлялось за счёт американской армии!
Первый маршал улыбнулся несмело.
— Клим, — Сталин чуть нагнулся, обдав Климента Ефремовича запахом табака, — но пушки!? Пушки с твоих складов? Клим, это уже ни в какие ворота.
— Я… разберусь, — Ворошилов вскочил и одёрнул гимнастёрку, готовый действовать. В глазах решимость и чувство вины. Это надо же… так!
— Разберись, Клим, — Отпустил его вождь, — разберись.
Дождавшись, пока первый маршал выйдет, Сталин вздохнул и начал набивать трубку. Несколько минут он сидел в тишине, пуская клубы дыма по кремлёвскому кабинету.
— Эх… шени дэда! И ведь некем заменить!
Глава 23
— Утро красит нежным светом стены древнего Кремля[59], — Подпевал радио Прахин, завязывая галстук перед зеркалом.
— Могём! — Одобрительно сказал он, когда песня закончилась, и подмигнув отражению, вышел из квартиры, запирая за собой дверь.
— Кипучая, могучая… — Напевал он за рулём, — Вот же… привязалась!
— Добрый день, товарищ комбриг, — Сверив документы (служба!), отсалютовал дежурящий на входе милиционер, приставив к ноге мосинский карабин с примкнутым штыком.
— Добрый, Алатузов, — Улыбнулся в ответ Прахин. Алатузов его человек — ДНДшник из второго набора, студент заочник юридического факультета.
Напевая… вот же привязалось! Прахин взбежал по лестнице на второй этаж.
— Леночка… — Улыбка секретарше, — минут двадцать меня не тревожить и… Буфетчик уже пришёл? А то я сегодня не позавтракал, настроения не было. Пришёл и вот, проснулся желудок.
— Буфетчик… ой, нет! А давайте я вам за сайкой сбегаю!
— Будь добра! Возьми тогда с запасом, да Ерохина позови, когда подойдёт. Он вечно с утра поесть забывает, так почаёвничаем вместе, да обсудим дела-делишки.
— Уже! — Леночка засветилась улыбкой и выпорхнула из-за стола.
Улыбаясь, Прахин отпер кабинет и быстро проверил контрольки.
— Не входили, — Негромко пробурчал он, — что ж… неплохой знак. Доверяют!
Жизнь в последнее время становилась всё лучше и лучше — как у СССР вообще, так и у попаданца в частности. Неплохая квартира из дореволюционного фонда — шутка ли, почти двести метров!
Не вполне вписывается в сталинскую концепцию «Не больше комнаты на человека», но Прахин обошёл правило, часто проводя совещания на дому и всячески привечая полезных командировочных у себя дома. А что? Всё веселей, да и опять же — связи!