Время не ждет
Шрифт:
Политик долго прощался, пожимая руки и изливаясь в благодарностях. Напоследок он многозначительно высказался о культурном наследии Азии и наконец ушёл.
Фаулз глянул на часы, до очередного пациента ещё десять минут. Как раз хватит расслабиться и настроится.
— Верчусь, как белка в колесе, — Доверительно сказал он старинному (подарок!) венецианскому зеркалу в тяжёлой бронзовой раме, — трудоголик!
Попытавшись принять вид утомлённого самим существованием человека, засмеялся негромко. В зеркале отражался
Нравится быть психологом — лучшим в Нью-Йорке, притом безусловно лучшим! Один из лучших в США, мире… Он и так-то весьма умён, а с учётом полученной от Эрика информации — быть ему, Лесли Фаулзу, лучшим! Отцом-основателем нового направления, известнейшим учёным с репутацией кудесника.
Нравятся и такие вот разговоры на грани фола, с дозированным впрыском информации или дезинформации.
Нравится дёргать марионеток за ниточки.
Немного НЛП, гипноз, препараты… всё в дело идёт! Экспериментирует магистр Лесли Фаулз! Да не на пациентах психиатрических клиник… хотя и на них тоже… а на политиках, предпринимателях, учёных.
Белые мышки. Крыски подопытные. Политики играют в свои игры обывателями, а он — политиками.
И как же это интересно!
Нужные установки у Джереми Вульфа внедрены давным-давно. А потом раз!
Джокер щёлкнул пальцами и эффектно крутанулся около зеркала.
Звучит кодовое слово и набор жестов, и подопытный знает, что сейчас следует максимально серьёзно отнестись к словам… хозяина. Как действовать — тоже. Установки…
И таких Вульфов — больше десятка! И секты, там отдельно.
В каждом кругу своя информация, свои распространители и марионетки. Даже не подозревающие, что они выполняют чужую волю. И это прекрасно!
Бывают и неудачи. Брак. Что ж, даже если человек плохо восприимчив… или же напротив — восприимчив чересчур хорошо, становясь после работы с ним слишком странным… первичная установка работает всегда.
Кодовое слово… шаг с крыши.
Стоя под струйками еле тёплого душа, пожилой бродяга раз за разом намыливался дешёвым (зато бесплатным!) мылом, смывая грязь, пот и заботы. Пусть ненадолго, всего одна ночь… зато как и положено белому человеку!
Взяв в столовой за несколько центов не слишком-то вкусный, но вполне сытный и очень дешёвый ужин, бродяга ощутил блаженную наполненность во впалом животе и замер было в счастливом оцепенении, медитативно глядя на раздатчика у стойки.
— Чё встал, раззява? — Грубо прервали его двое крепких молодых мужчин, и бродяга поспешно отошёл. Времена, когда он ввязался бы в ссору или драку, прошли давно.
Да и… пожалуй, с этими он не стал бы связываться и во времена бесшабашной юности. Странные парни.
Слишком крепкие, жёсткие… неправильные безработные. Будто маскируются.
Хмыкнув
Гангстеры давно освоили маскировку под бродяг и безработных. Не слишком умело, как правило…
Война у них. Итальяшки с жидами и ирлашками воюют. Ниггеры да китаёзы с япошками на подхвате. Да все вместе не упускают возможность нагадить нормальным англосаксам. Потому как ненавидят белых людей, вот!
А эти… бродяга пригляделся… ну как есть ирлашки! На дно залечь решили временно, уж он-то насмотрелся! Можно будет и слить кому из конкурентов, значица. Да хоть тем же копам — если только те сами не из ирлашек! Свои своих всегда прикроют, это завсегда так!
Посетив туалет, он поспешил занять нижнюю койку в комнате, вытянувшись во весь рост на чистой простыне. Редкое удовольствие! Завтра он отдаст выданную на время гостиничную пижаму и получит обратно собственную одежду, чистенькую и заштопанную.
Бабьё занимается… На миг у него мелькнула досада, что в гостиницах Ларсена бабью и детворе проще найти приют. Да и расплатиться за постой и еду можно не только центами, но и работой. Кто в прачечных одежду отстирывает, кто полы намывает. С этими мыслями он и заснул.
— … да точно тебе говорю, — Горячечно шептались на соседних койках те самые странные типы. Бродяга проснулся, но ничем не выдал, что уже не спит. Жизнь там или что… а здоровье такая осторожность не раз спасала. Быть в курсе, но не показывать этого. А при необходимости раз! И козырь.
— Братва говорила — пятьдесят штук! Пятьдесят, Ларри! Это просто за голову! Бум… и нету. Что мы, стрелять разучились? Или жалко его?
— После танков у Вашингтона, Фред? Глупости не говори. Просто желающих до хрена. Сам посуди — ты один, что ли, пятьдесят штук заработать влёгкую хочешь? То-то! Пальнул в директора ФБР, и всё… держи карман шире! Да за такие деньжищи конкуренты друг друга отстреливать начнут, а не самого Гувера!
Бродяга аж вспотел под тонким одеялом, но не выдал себя ни словом, ни звуком. До самого утра он лежал, не шевелясь, отчего тело страшно затекло.
Получив с утра здоровенную кружку дрянного (зато сладкого и входящего в стоимость ночлега!) кофе и кусок кукурузной лепёшки с маргарином, он переоделся наконец в собственную одежду и покинул гостиницу.
Немолодого бродягу мучили сомнения. Что лучше? Смыться подальше и делать вид, что ничего не было, или…
… а вот «или» очень много. Бежать с откровениями к ФБРовцам или копам не хотелось. Ну их! А вот подойти, к примеру, к репортёру уголовной хроники… а?! Это значица, при удаче можно рассчитывать на несколько баксов, а то и на билет третьим классом до Флориды!