Время новых листьев
Шрифт:
— Это собака?
— Кто знает? Может, и нет.
— Он не кажется опасным, — сказала Мария.
— Ага. Но если он злится, его тело раздувается, как шар, чтобы прогнать врага. Но если его спровоцировать дальше…!
— Он будет раздуваться, пока не взорвется? Разве это не звучит глупо? — вмешалась я, но Сатору тут же сменил тактику.
— В этом проблема.
— А?
— Разве он не отрицает здравый смысл? Для обмана стоило придумать что-нибудь правдоподобнее, да?
Я хотела возразить,
Но Сатору все равно меня вовлек.
— Я слышал, что взрывопсы — посланники бога, но мне они кажутся простыми животными. Многие звери пытаются казаться больше, когда их провоцируют, и взрывопсы довели это до крайности. Когда они взрываются, враг, скорее всего, гибнет ли получает серьезные раны, — сказал он.
Шун, тихо слушавший до этого, заговорил:
— Но звучит неправдоподобно.
— Почему? — надулся Сатору.
— Потому что если бы так происходило, взрывопсы не умирали бы раньше врагов? Они быстро вымерли бы.
Это было простой правдой. Сатору скрестил руки и сделал вид, что обдумывает проблему, но я была уверена, что он ничего не придумает.
Когда я решила, что была права, он заговорил, словно разговор и не прерывался:
— Кхм. После того, как он встретил взрывопса, он увидел и злого миноширо.
Я чуть не упала.
— Что за «кхм»? Эй! Что насчет проблемы взрывопсов?
— Он попятился, когда пес стал надуваться, так что он не взорвался. Но кто знает, может, история о взрыве — выдумка, — сказал Сатору, пытаясь уйти от той темы. — Потом он поднялся по горе Цукуба и встретил злого миноширо, — он широко и удивленно открыл глаза.
— Это как ложный миноширо? — спросил Мамору.
— Да, на первый взгляд похож на миноширо, но, если приглядеться, понятно, что они разные.
— Но почему он злой? — спросила Мария, хмурясь.
— Люди, встретившие злого миноширо, вскоре после этого умирают.
Какая глупость.
— И как тот парень умер? Он же не умер, да?
— Может, скоро умрет, — не дрогнул Сатору.
Если бы мы на этом оставили, было бы как все другие истории, которые рассказывал Сатору. Но Шун сделал удивительное предложение:
— Почему нам не сделать это темой исследования летнего лагеря?
— Злого миноширо? — я была удивлена.
— Это, взрывопсов и прочих существ. Это редкий шанс, и я хочу узнать, существуют ли они.
— Звучит интересно, — сказала Мария, и они тут же согласились.
— Стойте, вы хоть знаете, что говорите? Если вы встретите злого миноширо, то умрете.
Сатору, конечно, пытался отговорить нас, боясь, что раскроется его ложь.
— Никто не умрет, — захихикала Мария.
— Но как такого поймать? Я забыл упомянуть, что проклятая сила на них не работает.
— О чем ты?
Кто
— Я сам не уверен.
— Все равно объясни.
Сатору сдался от лавины наших вопросов. Тема исследования была решена. Но мы вряд ли могли найти так много редких животных, так что решили оставить обширную тему: «Обитатели вокруг реки Тоно», чтобы, если мы ничего такого не найдем, написать про обычных миноширо, тростянок и прочих.
Вернемся к летнему лагерю. Через десять минут после того, как мы нашли гнездо, я издала негромкий вопль:
— Смотрите! Там большое гнездо.
Шун почему-то с сомнением вскинул брови.
— Похоже на гнездо желтой выпи.
— Да, размер вполне подходит, — согласился Сатору.
Их мнения редко сходились, так что тут правда была ближе.
— Но построено грубо.
Три каноэ собрались вокруг гнезда. Оно было ниже гнезда камышевки, но местами было довольно открытым. Звери с хорошим зрением увидели бы его с другого берега.
Шун привстал и заглянул в гнездо.
— Там пять яиц.
Мое сердце забилось быстрее, когда мое голое плечо соприкоснулось с рукой Шуна, наши каноэ были рядом. Я делала вид, что внимательно разглядываю гнездо и яйца. Выпи были самыми маленькими в семье цапель, но все же больше камышевки, схожей по размеру с воробьем. Это гнездо было почти вдвое шире, и яйца были синеватыми, похожими на куриные.
Шун взял яйцо и присмотрелся. Его рот раскрылся.
— Вот это да. Хотя я отчасти ожидал это.
— Что?
— Саки, подержи.
Он взял яйцо двумя тонкими пальцами и бросил в мою ладонь. Оно было приятно прохладным, как керамика.
— А что с ним такое?
— Не понимаешь? — он схватил другое яйцо и бросил им в Сатору.
Я была удивлена его грубым обращением.
— Эй, что ты делаешь? Там же птенцы.
— Ах, — Шун улыбнулся. — Это фальшивка.
Он взял еще одно и положил на камень неподалеку. Я не успела моргнуть, а он разбил его веслом.
Скорлупа треснула, но там не было белка или желтка, там был гадкий черный комок. Но больше удивляло, что оттуда торчали рога, как у оленя.
— Что это?
— Рука дьявола. Слушала о таком?
Нет. Я коснулась острия пальцем, оно было тонким, как бумага.
— Осторожно, края острые.
У Руки дьявола вены исходили из центра, что придавало ей гибкости. Как и сказал Шун, шипы были острыми, торчали по краям.
— Обычно она сложена в яйце и раскрывается, когда скорлупа сломана.
— Зачем?
Ответил Сатору за мной:
— Если змея его съест, яйцо взорвется в ее желудке. И когда она попытается избавиться от него, шипы вопьются в желудок, порвут его. А потом яд из черной вонючей части попадет в тело змеи.