Время новых листьев
Шрифт:
— Что?
— Что значит «что»?
— Сегодня ничего не случилось. Я ничего не видел. И я не связывался с бакэ-недзуми.
— Молодец.
— Но что нам делать с этим? — Сатору сморщил нос, глядя на бакэ-недзуми.
— Оно никому не расскажет.
— А они вообще умеют говорить? — заинтересовался Шун.
Я подошла к бакэ-недзуми, который все еще лежал на земле. Я задалась вопросом, не был ли он ранен. Другой бакэ-недзуми увидел меня и упал на землю.
Они явно боялись людей.
—
— Нельзя говорить с бакэ-недзуми! — закричал Мамору сдавленно где-то за мной.
— Эй, ты меня слышишь?
Промокший бакэ-недзуми тихо кивнул. Он набрался уверенности, поднялся на четвереньки и сделал движение, словно пытался поцеловать мои туфли.
Они оба поклонились. Этот простой жест был полон смысла. Мне вдруг захотелось увидеть их лица.
— Посмотрите сюда, — я легонько хлопнула в ладоши.
— Саки, хватит уже, — Мария звучала ошеломленно.
— Серьезно, ты же не… бакэ-недзуми, — Мамору звучал еще дальше.
— Вы меня понимаете? Поднимите головы.
Бакэ-недзуми нервно подняли головы.
Я почему-то ожидала мордочки полевых мышей, так что была потрясена.
Под капюшоном были ужасно уродливые лица. Плоский нос напоминал свинью, а не крысу, бледная кожа свисала складками и была покрыта коричневой шерстью, мелкие глазки блестели.
— Сп-сибо. Сибо. Ки-ки-ки-ки. Бо-бо-бо-бо… боги.
Бакэ-недзуми заговорил высоким скрипучим голосом. Я удивленно застыла.
— Оно говорит… — прошептала Мария.
Остальные были ошеломлены.
— Как тебя зовут?
Он прочирикал что-то непонятное, слюна пенилась в уголках рта.
Он точно назвал тогда свое имя, но я не смогла бы записать его, да и не помнила.
— Можно не переживать, что они сдадут нас, — обрадовался Сатору. — Вряд ли их кто-то поймет.
Тревога пропала, и мы засмеялись. Но по моей спине почему-то пробежал холодок, пока я смотрела на бакэ-недзуми.
Казалось, я затронула что-то запретное в глубине своего сердца.
— Хоть их имена мы повторить не можем, нужно как-то их различать, — отметил Шун.
— Это можно делать по их меткам.
Удивительно, но это сказал Мамору.
— Меткам? Где?
— Где-то на их лбу. Там должна быть их колония и идентификационный номер, — сказал Мамору, не поворачиваясь.
Я робко коснулась головы бакэ-недзуми, подняла его капюшон. Он послушно замер, как обученный пес.
— Вот.
На его лбу синими чернилами значилось: «Древо 619».
— Что это значит?
— Это, видимо, эмблема колонии, — сказал Шун.
Три черты отличали бакэ-недзуми от других зверей.
Первое — их внешность. Они напоминали крыс почти без шерсти, их размер варьировался от шестидесяти сантиметров
Во-вторых, хоть они были млекопитающими, они напоминали муравьев, жили в колониях с королевой. Эта черта им досталась от предка — восточноафриканского голого землекопа. В маленьких колониях было только две-три сотни рабочих, а в больших — тысячи, а то и десятки тысяч рабочих.
В-третьих, бакэ-недзуми были умнее дельфинов или шимпанзе. Некоторые говорили, что они не уступали в уме людям. Те, кто клялся в верности людям, становились «цивилизованными колониями» и получали защиту взамен на их труд. Колонии называли в честь разных насекомых.
Например, колония с большой силой, которую часто нанимали для публичных работ, была колонией Шершня. Вокруг Камису-66 были и другие колонии: Муравья, Златоглазика, Стрекозы, Осы, Ктыря, Жука-оленя, Сверчка, Жужелицы, Древоточца, Плавунца, Сороконожки. Богомола, Моли, Бабочки, Тысяченожки и некоторые другие.
— «Древо», наверное, от колонии Древоточца, — сказал Шун.
— Наверное, метки есть у них всех, потому что их много, и внешне их не различить.
— Тогда это рабочий из колонии Древоточца.
Эта колония была небольшой, всего в двести рабочих.
— Др-тоцец. Древоточец. Чи-чи-чи. Холл… ой. Гр-р-р, — задрожал он.
— Он мерзнет.
— Он промок. И раз они живут в норах, температура их тел, скорее всего, ниже обычного, — сказал Шун.
Мы отпустили бакэ-недзуми. Они низко поклонились, когда мы уходили. Сколько бы раз я ни оглядывалась, они оставались склоненными.
— Как я и думала, есть лишь метод навозника, да? — сказала Мария.
Прошло около месяца со случая с бакэ-недзуми.
— Это слишком очевидно, — возразил Сатору. — Все команды об этом подумают. И так невозможно управлять шаром.
Мы спорили вокруг комка глины на столе.
— А если сделать большое кольцо и вставить шар внутрь? Так шар будет двигаться с кольцом туда, куда мы захотим, — сказала я, покачивая ногами, сидя на столе. Идея пришла в голову внезапно и показалась неплохой.
— Но сила может потеряться на половине пути. И если шар выкатится из кольца? — возразил Сатору.
Я хотела рявкнуть на него, но Шун отметил кое-что важнее.
— Будет сложно все время удерживать кольцо на земле. Если хоть одна часть поднимется, нас оштрафуют.
— Точно… — признала я.
— Одни мысли нас никуда не заведут. Почему бы просто не попробовать? Так мы поймем, сколько глины нам нужно, чтобы толкать шар.
Мы послушали Марию, сделали из половины глины толкатель, а из другой половины — нападающих.