Время огня
Шрифт:
— Пока на махинациях с продовольствием не попался, — согласилась Лера. — Разжаловали его и в Старую Зону сослали.
— Теперь заново выслуживается? — Леший кивнул. — Я так и подумал.
— Интересно, как он узнал, что мы отправимся сюда?
— Самому интересно, — Леший пожал плечами. — Кто-то с блокпоста нашептал, наверное. У Ордена везде свои люди. Вопрос не в этом. Что будем делать, вот вопрос.
— Для начала скроемся с глаз, — Лера указала на развалины. — Там.
Троица забралась в руины Дома ученых и затаилась в глубокой воронке у восточной стены здания. В принципе, позиция неплохая.
— Можно попробовать через нацистов прорваться, — верно оценив диспозицию, сказала Лера.
— Отставить, — хрипло сказал Максим. — Нельзя.
— Мы в Припяти им такой блицкриг показали, что мама не горюй, — поддержал товарища Леший. — Полный Сталинград. Теперь они нас сильно не любят. Мы ведь говорили тебе, нас теперь все не любят.
— Тогда не знаю, — Лера на миг выглянула из развалин и снова сползла на дно ямы. — Наци с наемниками совсем рядом.
— Я отвлеку, а вы уползайте, — решил Леший.
— Уйдем вместе! — заупрямилась Лера.
— Я вас умоляю! — сталкер перехватил «Шторм» поудобнее. — Давайте без театрального драматизма, ладно? Уползайте, пока не поздно!
— Нет!
— Да! Я сказал! Марш отсюда!
— Никто не сомневается в твоей смелости, Леший, — резко сменила тон Лера. — Но я прошу тебя трезво оценить расклад. Их много, они на более выгодных позициях, а некоторые за надежными укрытиями. Им остается лишь договориться и сконцентрировать огонь из всех стволов на этой яме.
Спокойный тон Леры, похоже, подействовал. Леший вернулся на прежнее место.
— Тогда уползаем через южный бруствер вместе. Но вы все равно ползете первыми.
— Слышите?! — вдруг спросил Макс.
— Нет, — Леший прислушался.
— Кто-то атакует егерей, — прошептал чистильщик. — И наемников…
— Да, я слышу… хлопки, будто лопается что-то, — сказала Лера. — Но это не импульсников выстрелы.
— Армганы, — подсказал Максим. — А хлопки… взрывы. Каждый импульс армгана… это огромная энергия… цель не сгорает, а взрывается… кроме брони. Вы же видели…
— Видели, только не слышали, далеко было, потому и не задумывались, как это звучит.
— Главное в другом! Они все-таки сцепились! — Леший удовлетворенно потер руки. — Отлично! Я этого и ждал!
— У егерей нет армганов, — возразила Лера. — У нацистов тоже.
— Значит, нам кто-то другой помогает. Сейчас посмотрим.
Он поднялся наверх, выглянул, пару секунд повертел головой, съехал к товарищам и озадаченно потер затылок.
— Что там? — спросила Лера.
— Да как вам сказать… — Леший кивком указал на южный бруствер. — Путь свободен, можем топать. Я только так и не понял, кто нам помог. Половина егерей в угольки запеклась, и наемникам нормально досталось, но какой-то серьезной спасательной команды я не увидел.
— Может, крабы работали? Постреляли, да и залегли?
— Не знаю, —
Леший подхватил Максима, помог ему опереться на себя, как на костыль, и потащил наверх. Лера двинулась замыкающей, то и дело слегка подталкивая спутников.
Беглецам удалось незаметно для узловиков и военных выбраться из развалин Дома ученых и углубиться в черный лес из огромных железных деревьев. По высоте гигантские автоны были почти как росшие когда-то на территории городка сосны. Под прикрытием этой жестянки троице было достаточно спокойно, поэтому ходоки прекратили оглядываться и заметно взвинтили темп.
Максим чувствовал, что в любую секунду может потерять сознание, но держался из последних сил и даже заставлял себя не просто висеть на Лешем, а перебирать ногами. А чтобы не слушать баюкающий ритм шагов, Макс пытался хоть о чем-то думать. О чем угодно. Например, о том, кто мог прийти на помощь ходокам.
«Если у Леры имеются в этой локации надежные друзья — а иначе почему она выбрала именно Академ? — это мог быть кто-то из них. С другой стороны, откуда у этого друга сразу два армгана? Но если не друг Леры, то кто это был? Черт, как больно!».
В голове у Максима вдруг будто бы разорвалась граната. Горячие острые осколки воображаемой лимонки вонзились в мозг и словно вылетели наружу из глаз. Было очень больно. А еще вдруг окончательно онемели руки и спина, затем холод быстро спустился ниже, сковал ноги, но Максим по-прежнему мог идти. Не чувствуя нижних конечностей, он все равно переставлял их в прежнем темпе и более-менее держал равновесие. Почему так получалось, за счет каких скрытых резервов? Этого Макс не понимал, да и не задумывался над этим. Он просто пользовался этим странным фокусом и шел вперед.
«Жажда жизни, самая сильная жажда, — пробилась мысль сквозь бушующий в голове пожар. — И парализованным побежишь, если сильно жить захочешь».
Беглецы уже практически покинули территорию Академгородка, когда преследователи снова замаячили в тылу. Выйти на удобные для стрельбы позиции узловики должны были с минуты на минуту, а военные и того быстрее. Чтобы избежать новой стычки, ходокам следовало хотя бы сохранить прежний темп.
«Только бы биомехи не помешали, — Максим оглянулся. — Или ловушка не встретилась. Здесь с этим хуже, чем даже в Старой Зоне…».
Макс развернулся и окинул мутнеющим взглядом местность впереди. Условная тропа шла вниз. Это хорошо, ведь вниз идти легче, но Максима этот факт не обрадовал.
«Как в воду смотрел! — боец добавил пару мысленных ругательств. — Сглазил!».
Биомехи сталкерам не встретились, а вот что-то смахивающее на ловушку впереди замаячило. Метрах в тридцати впереди над тропой висело колеблющееся полупрозрачное марево, похожее на перегретый воздух над горячим шоссе. Разница заключалась в том, что марево поднималось на высоту примерно в два метра и было почти такого же размера по фронту. Этакий ровный квадрат. Горячий воздух обычно так четко не очерчивался.