Время от времени
Шрифт:
– Кто он такой? – продолжил я кричать на нее.
– А?
– Кем был Д’Оги?
– А? О… Не знаю.
– Почему он хотел меня убить?
– Не зна-а-а-аю!
– Он рассказывал что-нибудь о себе?
– А?
Тряхнув женщину снова, я повторил последний вопрос. Она попыталась ударить меня.
– Рейчел, я серьезно. Говори, что он сказал, – потребовал я страшным голосом.
– Только то, что его назвали в честь отца и лучшего друга отца.
– Его отца звали Оги?
– Нет. Огастес.
Мне будто дыру в груди пробили.
– Не знаю, что значит «Д», – пробормотала тем временем
Комната будто закружилась вокруг меня. Я снова подоткнул одеяло своей подруге и позволил ей погрузиться в сон. Больше расспрашивать ее мне не требовалось. Я в точности знал, кто такой этот пацан, хотя до этой секунды даже не подозревал о его существовании. Д’Оги был назван в честь отца Огастеса и лучшего друга отца – Донована Крида.
Донован и Огастес – Д’Оги.
Огастес Куинн был моим лучшим другом больше пятнадцати лет. Мы вместе убивали, вместе работали и защищали нашу страну. Он был просто монстром, родившимся с редкой болезнью, исковеркавшей ему голову и черты лица. Около четырех лет назад Огастес влюбился в молодую мошенницу по имени Элисон, которую я завербовал работать на мое агентство в нацбезопасности. Примерно в то же время меня постигла медицинская проблема, повергшая меня на три года в кому. Когда я оклемался, то узнал, что Огастес похитил Элисон и держит ее в бетонной камере на своем складе в Филадельфии. Это долгая история, но чтобы спасти Элисон, мне пришлось прикончить лучшего друга.
Блин.
Огастес не говорил, что у него есть сын.
Жизнь порой – чистейшее безумие, знаете ли.
Ух ты!
А, ладно, насрать…
В смысле, теперь-то уж ничего не попишешь, верно?
Разве что дописать эту главу своей жизни, закрыть ее и двигаться дальше.
Глава 28
Земля вокруг церкви была ровной, и этот участок тесно обступали сосны. Храм высотой в два этажа был построен целиком из слюдяного песчаника, кроме красной гофрированной металлической кровли, деревянной двери и окон. Перед церковью была паперть, мощенная сланцем, футов двадцать шириной и двенадцать длиной. Справа от церковного здания было две колонны из песчаника, возвышавшиеся футов на пятнадцать, а сверху их связывало известняковое навершие. В паре дюймов под этим навершием на деревянной балке висел старинный чугунный колокол. Веревка от языка колокола была достаточно длинной, чтобы свисать до земли, но ее привязали к крепежной утке, чтобы до нее не дотянулись дети.
Мы припарковали машину Бет на гравийной площадке с левой стороны, и под этим углом я увидел деревянный балкончик на небольшом щипце [14] . Прежде чем выйти из машины, миссис Дэниелс очень ласково положила ладонь мне на запястье. Я поглядел на ее руку, а потом поднял глаза к ее лицу. Мгновение она не отводила взгляда, но затем закрыла глаза. Наклонившись, я легонько поцеловал ее в губы, однако она не ответила на поцелуй.
Я поцеловал ее снова, и на этот раз Бет открыла глаза и поцелуй получился взаимным. Я начал придвигаться ближе, жаждая продолжения, но она проронила:
14
Верхняя часть торцевой стены здания, ограниченная
– Еще не время.
– Ты уверена? – спросил я. – Потому что мне кажется, что как раз самое наше время.
Улыбнувшись, женщина сняла ладонь с моего запястья и приложила ее к моему лицу. Я еще ни разу не чувствовал такого прилива энергии от человеческого прикосновения, даже от Кэтлин Чепмен, на которой едва не женился.
– Нам это уготовано, и это случится, – пообещала Бет, – но пока еще не наше время.
– А не могу я получить всего пятнадцать минуток этого с тобою через улицу на пляже?
Моя начальница восхитительно выпятила губы – совсем чуть-чуть, – а потом со вздохом промолвила:
– Я еще не готова, да и ты не готов. Но когда придет наш час, ты не будешь разочарован. Обещаю.
– Значит, залог под предлогом дождя…
– Давай назовем это сердечным залогом, – сказала Бет, кладя ладонь мне на сердце.
Я поглядел мимо нее через окно, думая о том роскошном, пустынном пляже в жалких двух минутах отсюда.
– А как насчет быстрых десяти минут сейчас, а когда оба будем готовы, вычтем этот срок из вечности? – попробовал я все же настоять на своем.
– Ты жестко торгуешься, – ответила сидящая рядом со мной женщина, – но нет.
– Что ж, ты определенно вывела меня из игры.
Я поцеловал ей руку, и мы выбрались из машины. Балкончик второго этажа, с виду футов двух глубиной, был крытым и казался сугубо декоративным. Но оказавшись внутри церкви, я увидел, что он соединен со скрытым чердачком футов шести шириной и восьми глубиной. Чтобы добраться до этой комнатушки, требовалось спуститься через люк футах в четырех ниже атриума, а потом чуть ли не по-пластунски пробраться под приделом до деревянной лестницы. Эти двадцать футов ползком за Бет были самыми трудными в моей жизни. Такая близость к ее корме прикончила бы более слабого человека. Добравшись до лестницы, мы поднялись футов на пятнадцать до площадки. Вот там-то, за толстой запертой дверью, оказалась крохотная фронтонная комнатка, где я и познакомился с Либби Вэйл.
Либби выглядела худой, но здоровой. Она сидела на ящике для цветов в окружении стопок старых заплесневелых книг и пергаментов.
– Приветик, Бет! – лучезарно улыбнулась она моей спутнице.
– Привет, Либби. Это Донован Крид, – представила меня миссис Дэниелс.
Они с Либби обменялись понимающими улыбками – настолько очевидными, что я чуть не смутился. Зардевшись, Бет потупилась, расчистила немного места на цветочном ящике и села. Это оказалось единственным местом, где можно было присесть в этом захламленном тесном пространстве.
– Здравствуйте, мистер Крид, – сказала мне Вэйл.
– Я заметил, что у вас недостает ногтя на правом указательном пальце, – склонил я голову к плечу.
– Вы всегда начинаете разговор подобным образом? – рассмеялась Либби.
– Да. Всегда.
Девушка обернулась к Бет.
– Видишь? Я тебе сказала, что он будет забавным! – сказала она ей, а потом снова повернулась ко мне. – Серьезно, почему вы спрашиваете?
– Я нашел его в корзинке для пикника, которую Бет носила вам однажды. Я заключил, что вы сломали его, когда нацарапывали свои инициалы на дне корзины.