Время падать, время летать
Шрифт:
Мне же было не до подобных глупостей: наклонившись к траве, я срезала ее выданным мне Виктором ножом. Набила снежником весь рюкзак — про запас, и объявила:
— Пора выдвигаться.
В обратный путь все двинулись повеселевшие. Лекарство найдено, Шани в шаге от выздоровления: удивительно, как те, кто поначалу даже не были уверены в том, что нас настигло Слияние, приняли на веру мои слова о чудодейственных свойствах снежника.
Хотя, быть может, дело совсем не в вере. А в надежде. Нам нужно было что-то хорошее — после всех кровавых кошмаров последних дней.
Увы, Бездна считала
Я замерла, когда почувствовала дрожь земли под ногами. Хелена вскрикнула, Джоэл и Мартин остановились. А Блейз продолжала идти — как ни в чем не бывало. И только потом я поняла, что произошло. Там, где шла она, земля не дрожала.
— Быстро к ней! — прокричала я.
Мы сорвались с места. Земля сотрясалась все сильнее, словно сама Бездна, как проснувшийся вулкан, пыталась скинуть нас с себя. Наверное, я не удивилась бы, увидев стекающую с вершине поросшего лесом склона лаву, выжигающую все на своем пути.
Идущая впереди Блейз отшатнулась и обернулась к нам с растерянным лицом. Что бы это ни было, оно ее настигло.
— Что бы ни случилось… — Я задыхалась, кололо в боку. Но я продолжала бежать. — Пытайтесь держаться ближе… друг к другу!
Хелена и Джоэл схватились за руки прямо на бегу. Мартин бежал впереди меня — между ними и Блейз, но меня тревожило, что он сильно ее правее. За минуту до того, как земля задрожала, он ушел на несколько шагов в сторону, чтобы взглянуть на диковинный куст с огненными цветами, который странно и чужеродно смотрелся посреди безликой пустоши.
— Мартин!
Земля в последний раз содрогнулась — сильным толчком, предсмертной агонией. Бездна взорвалась камнями и песком, летящими в глаза и забившими рот и ноздри.
Мы падали. Мы снова падали куда-то.
«Может, это новый виток Слияния? — Странно, что сейчас во мне говорил не страх, а надежда. — Может, мы возвращаемся в Альграссу?»
Хотела бы я, чтобы так и вышло. Но Вселенная редко прислушивается к моим желаниям.
Мир потемнел и погас. А придя в сознание, я подумала, что умерла. Умерла, и меня, недостойную гроба, закопали — бросили в яму, забросав землей. Вокруг — черное ничто, и все тот же песок, забившийся под одежду, ставший частью ее самой. Мои легкие горели — им не хватало кислорода. Паника забилась в груди. Я хотела кричать от ужаса, но не могла сказать даже слова.
Свет стал спасением… и освобождением тоже. Джоэл откопал меня, рывком поднял на ноги, пусть они и дрожали. Я устояла. Рядом стояли Блейз и Хелена, и в волосах их застыли золотые песчинки. Как и я, они только что выбрались из созданных Бездной могил. Я зябко поежилась.
— Мартина нигде нет, — упавшим голосом сообщила Хелена.
— Он остался там. Он жив, — твердо сказала я. Не знаю, так ли это… Но я должна была верить. Я не была готова к еще одной смерти. И повторила — то ли для них, то ли для себя: — Жив.
Блейз подобрала с земли нож. Он остался и у Джоэла. Хелене и мне повезло меньше: теперь мы были безоружны. Хуже всего то, что при мне больше не было рюкзака со снежником для Шани.
— Только не это… — прошептала я. К глазам подступили слезы. — Все напрасно. Все это было напрасно.
Хелена шагнула ко мне. Взяв за плечи, вкрадчиво сказала:
— Мартин
Я неуверенно кивнула. Тряхнула головой. Мартина не затронула обвалившаяся под нами земля, каким-то образом перенесшая нас в другую часть Бездны. А значит, даже если рюкзак погребен где-то в песке, он должен был запомнить, где находится поляна. А в школе — Виктор, Клэй и Кит.
— Где мы, черт побери? — мрачно спросила Блейз.
Я смотрела на барханы и золотой шелк песка, протянувшийся до самого горизонта.
— Мы в пустыне.
Глава одиннадцатая
— Если это Метаморфоза, она сильно изменилась со времен Эпохи Слияния, — мрачно заметила я. — Радует только одно — нас не разбросало по всей Бездне поодиночке, что вполне могло произойти. Плохо то, что Бездна забросила нас в одну из своих пустынь.
— Есть идеи, где именно мы находимся? — осведомился Джоэл.
— Шутишь? Конечно, нет. Пока не увижу какой-нибудь ориентир, не смогу сказать точнее. Да и не факт, что вообще узнаю — Алексия, как и ее отец, побывали точно не во всех уголках Бездны.
— Кто-нибудь вообще точно знает, насколько она огромна? — тихо спросила Хелена.
Я покачала головой.
— Точную карту составить было невозможно — в основном, из-за тех же Метаморфоз. А еще из-за того, что в Эпоху Слияния считалось дурным тоном говорить о Бездне и обо всем, что с ней связано. Ночью, в Альграссе, люди предпочитали не говорить о том, что произойдет с ними с наступлением рассвета. Даже когда наступала полночь, и они возвращались домой… К этому времени ты должен был залечить свои раны, смыть кровь и привести себя в порядок. Неважно, как тяжело пришлось тебе в Бездне, неважно, кого в этот день ты потерял и насколько близка к тебе была смерть… Оказавшись в Альграссе, все надевали маски. Притворялись, будто никакого Слияния и вовсе не существует.
— Но почему? — поразилась Хелена. — Это же… глупо!
— Не знаю. Может, потому, что высшему обществу невыносимо было признать, что есть вещи, над которыми они не властны. Бездна ассоциировалась у них с чем-то диким, варварским, с тем, что не поддается контролю.
— Ну… в целом они правы, — с нервным смешком заметила Блейз.
Я кивнула.
— Алексия… Она не понимала всех этих правил. Она была дерзкой. — Я прикусила язык до того, как сказала: «Не такая, как я». — Я всегда улыбалась, когда читала ее рассказы о том, как она злила знать своим неповиновением. А затем и вовсе вступила в схватку с жестокой элитой обоих миров, которые называли себя Венетри. И она победила.
— Ты выбрала себе героя, верно? — вдруг сказала Блейз.
— Что, прости?
— Объект для подражания. Человека, на которого ты равнялась всю свою жизнь. И в самые тяжелые моменты думала: а как бы поступила я?
Наступила тишина. Все взгляды сейчас были обращены на Блейз, не на меня.
— Да, — тихо сказала я. — Алексия Атрейс всегда была моим героем.
Джоэл вздохнул.
— Прошлое всегда останется прошлым, у нас еще будет достаточно времени, чтобы о нем поговорить. А что нам делать с настоящим? Еды нет, оружия — ровно половина.