Время перемен. Том 2
Шрифт:
— Перво-наперво установи правила, единые для всех на твоей территории. Как вы сделали с данью — чтоб каждый понимал, что его ждёт если их соблюдать, и что — если нарушать. Заставь бойцов следить, чтоб эти правила выполняли и сделай наказание неотвратимым для всех.
— Стой. Что, если мои правила будут плохими?
— Собери людей поумнее, кого уважают среди своих. Да не одних бандитов — торговцев, рыбаков, скобарей и прочих. От каждого возьми по человеку и решайте вместе, какие будут правила и какие наказания.
— Складно у тебя выходит. Как, по-твоему, с другими атаманами?
— Выдави их. Медленно, по одному.
— Они объединятся. Тогда неизвестно, кто кого.
— Не воюй явно. У тебя почти половина доков в порту. Снизь цены, пусть они будут всегда ниже остальных. Вскоре капитаны узнают об этом, и к тебе выстроится очередь, а к остальным докам будут причаливать жалкие остатки. Используй деньги, чтоб купить чужих людей, кого возможно. Как увидишь, что атаманы достаточно ослабли — бей. Кто придёт сам проситься к тебе — договаривайся. Но осторожно, люди хитры.
— Сам знаю.
— Слышал, ты тут первый хитрец, всё про всех ведаешь. Это хорошо. Всегда корми свои глаза и уши.
— Если придут из другого королевства, как это было дважды до меня?
— Для захвата? Не спеши воевать. Можешь преклонить колено, если условия будут выгодные, но управление городом не отдавай. Если же плохие — изводите их. И не бойтесь — большое войско в эту глушь не пошлют. Овчинка не стоит выделки. Пока не стоит. Но через пол века — кто знает? Поэтому можешь подумать сам, к какой державе присоединиться. Кантанию не советую, как и пустоши Мешмуллы. Болотные Кантоны — возможно.
— Нет. Это они напали на Марка и Трома.
— Любая война рано или поздно заканчивается, а тебе нужно жить. Подумай, когда они заключат мир.
— Уж лучше стать частью горцев, если на то пошло.
Древний нахмурился:
— Слишком темны, слишком мало знают об остальном мире.
— Тут не поспоришь…
— У них закрытые границы, но вы-то открыты всем ветрам. Вам нужен кто-то другой.
— Сколько забот ты на меня вешаешь…
— Выбор за тобой. Можешь пить, драться и брюхатить девок. Так делают многие князья. Если город и зачахнет, винить тебя можно будет только за бездействие.
— Ты говоришь слишком сложно.
— Хорошо. Последний совет — окружи себя людьми поумнее. Преданными людьми.
— Как я узнаю, что они таковы?
— Как ты узнал о мыслях всех этих лихих ребят после убийства Йона? Примерно таким же способом, — древний поднялся из-за стола, чтобы глянуть Эльзу, оставив Олафа в раздумьях.
Она сидела возле окна и смотрела на строй латников внизу. Левая рука её покоилась на перевязи, плечо выпрямилось, но осанка выдавала непривычку, неестественность и неловкость.
— Болит? — указал он на плечо.
— Ещё
— Ничего. Делай, что я сказал, дай костям ровно срастись и помни — с каждым днём будет легче и однажды боль уйдёт совсем, лишь будет напоминать о себе перед штормами.
— Почему ты помог мне?
— Деньги.
— Не ври.
— Давай будем считать, что всему причиной — деньги. И никогда не обкрадывай древних.
— Мой долг останется моим детям?
— Да.
— Если они у меня будут… Придётся им держать моё слово.
— Всему твоему роду.
— Прекрати нагонять тоску, мне повезло. Это во сто крат лучше, чем умереть посудомойкой на кухне. Сначала они, — женщина кивнула на горцев, — Потом ты. Неужто добрые боги заметили нашу помойку?
— Нет никаких богов.
— А вы, древние? Трое ведь были древними?
— Может, и так, я не застал то время.
— Тебе нужно что-то в дорогу?
— Я всё уже купил, но спасибо за заботу. Нечасто люди предлагают мне помощь. Хорошо, что ты есть, Олафу нужны верные люди вокруг.
— Что я могу?
— Помочь советом.
— Бывшей шлюхи и посудомойки?
— Здесь все шлюхи, посудомойки и бандиты. Ты не хуже других. Учитесь думать вместе. То, чего не видит он, должна увидеть ты. Что недоступно его уму ты должна понять.
— Говорят, наш врач знает грамоту и науку.
— Так учись у него. Вы можете строить, а не просто высасывать соки из города. Будь для остальных людей тем, кем горцы были для тебя. Ладно, всё это слишком походит на занудство старого брюзги. Прощай. Может, когда-нибудь свидимся.
…
Караван месил грязь узких улочек Детмера. Казалось, все люди повылазили из лачуг и домов поглазеть на то, как уезжают горцы.
Молодая девка — то ли просто торговка, то ли шлюха, хотя в этом городе она могла быть и тем и тем, подбежала к Трому и надела ему на голову венок из высушенных цветов:
— Прощай, герой штормов!
Мастер меча дёрнулся, как бывает, когда приснился кошмар, и уставился на неё. Девушка помахала ему рукой на прощание.
Тром, Олаф и Александр уселись на одной телеге, и легат смотрел, как колесо то и дело тонет в лужах, норовя обрызгать всех, кто шагает рядом.
— Как она узнала? — наконец, сказал Тром.
— Может, я проболтался, — ответил Серый Олаф.
Легат заметил, что горец сразу осунулся, только услышал это прозвище.
Люди провожали их, как умели — просто молча смотрели вслед уезжающему каравану, и в их глазах читалась смесь сожаления, страха за будущее и надежды, что с уходом горцев Детмер не обрушится в пучину насилия и разврата, а продолжит укреплять такой хрупкий пока, но такой желанный порядок.