Время Полицая
Шрифт:
Взяв себя в руки, Романов старший подошел к бару:
– Еще «Бейлиса»?
– Пожалуй, - кивнул Леня, поднявшись с кресла.
– А это... можно не “Бейлис”?
– Что-нибудь покрепче?
– Что-нибудь не сладкое.
– Не любишь сладости?
– Вообще-то нет.
– Вообще-то жизнь состоит не только из любимых вещей, - заметил Романов, добавляя Лене тот же “Бейлис”.
– Иногда приходится глотать то, что не любишь, да?
Естественно, Леня кивнул и молча проглотил сладкий “Бэйлис”.
– А я люблю сладкое, - признался Илья Павлович.
– Первая жена
– А с Полом все в порядке? Ну, чисто...
– Леня постучал пальцем по голове.
– Вот это мы с тобой и должны выяснить, - с расстановкой произнес Романов старший.
– Я что-то не уверен.
– Ладно, я постараюсь, - пообещал Леня.
12
Леня Копнов постарался. Единственное, что было не в его власти - это прыгнуть выше крыши и образумить Полицая, который то ли перепутал адрес, то ли вообще все на свете перепутал, ибо когда они приехали к семи вечера на Композиторов, 23, и друган потащил его к окнам квартиры на первом этаже, в которой якобы произошла перестрелка, выяснилось, что это совсем не та хата, где утром могли греметь выстрелы. Ну, совсем не та.
Между тем, Полицай не верил своим глазам: три минуты заглядывал внутрь дома через окно, нервно сплевывал на снег и недоуменно матерился:
– Че-та я ни хера не въеду, блн! Че за херня? Че тама переставили? Че за хата?...
– И так далее.
Квартира отлично просматривалась с улицы и куда больше походила на дом ученого, нежели на хату должника-бизнесмена: огромный книжный шкаф с фолиантами во всю стену, красивая люстра, угловой диван, столик... А на диване - две девчонки, лет по десять-одиннадцать, одна рыжая, другая черненькая... играют на скрипках!
Полицай не въезжал в то, что ему показывают, и люто бранился.
– Слышь, Пол, там дети, - заметил Леня.
– Идем-ка отсюда.
– Крали какие-то, - кивнул Полицай, прилипнув к стеклу.
– Мокрощелки, бл... А где, ну, эта...
– Что «эта», Пол?! Идем, я тебе говорю, мы точно не туда залезли!
Увидев в окне пятиугольную морду Полицая, девчонки побросали инструменты и с визгом улетели из комнаты.
– Пол!
– окликнул Леня, дернув другана за рукав.
– Пошел на хер, - попросил тот. Его было уже не оторвать от стекла: - Тама они, блн, все переставили, нах, конкретно, бл... Секи, Лень, все ж утром стояло не так, блн, в натуре. Куда, нах, заныкались эти чувихи?
– Он постучал в окно.
– Пол!
– взвыл Леня.
– Пошли, - сказал Полицай.
Романов младший отправился не к машине, а в подъезд барабанить по железной двери «Вади Полоцкого». Лене Копнову ничего не осталось, как сопровождать друга. Он оглядывался, молился, чтобы никто не вызвал милицию и проклинал спятившего Пола. Он знал: если Полицай упрется, совладать с ним можно либо споив его, либо огрев по балде бревном. Бревно должно быть не меньше двадцати сантиметров в диаметре, водки, чтобы споить, тоже должно быть много: два-три литра, - иначе он не забудет того, что хотел сделать. Например, сейчас он конкретно хотел попасть
Долго стучать в дверь не пришлось. Она сразу же открылась, и друзья увидели на пороге женщину.
"Странная баба, - подумал Леня.
– Как цыганка: глазища черные-черные, большие сережки, руки в браслетах и зеленые ногти на длинных коричневых пальцах..."
Полицай не успел и звука издать, женщина уже задала вопрос:
– Сила есть - ума не надо?
– ...Че?
– не понял Полицай.
– Мы ошиблись, - сказал Леня. – Извините, уходим. Не волнуйтесь.
– С чего ты взял, что я волнуюсь?
– цыганка улыбнулась Лене Копнову и посмотрела на Полицая, словно перед ней Луи де Фюнес: - Че те надо, козел?
– ...Че?
– Полицай опешил. В подобном духе с ним еще никто не базарил.
– Да, да, я спрашиваю, че те надо? Че детей пугаешь?
– Я?!
– Ты, ты.
Полицай беззащитно посмотрел на Леню. Тот тоже ничего не понимал: как можно Полицая назвать козлом? Фантастика!
– Короче, бл, - заговорил Полицай после легкого замешательства.
– Где Вадя Полоцкий? Мы к нему.
– Здесь таких нет, - ответила женщина.
– Убирайтесь.
– Э, сучара!
– не выдержал Полицай.
– Че ты мне пургу гонишь?! Я ж оттрахаю тя, нах, - хер че мне скажешь!
– Пол!!
– Леня встал между другом и охреневшей хозяйкой квартиры.
– Идем отсюда! Она уже вызвала ментов! Пол, слышь!
Чувствуя, что тут явно пахнет паленым, Леня стал теснить Полицая к выходу.
– И чтобы я ноги твоей здесь больше не видела!
– Предупредила женщина, когда друзья спускались с лестницы.
– Я еще приду, бл!
– уходя, ругался Полицай.
– Я тя достану, сука! От этого подъезда ни хера не останется, нах! Взорву, блн! Всех, на хер, поубиваю!
– Тише, Пол, - шепотом просил Леня.
– Мы не туда попали. Сейчас тут будут менты...
13
От досады Полицай за один вечер бухнул столько, сколько обыкновенному смертному хватает на пару недель классного запоя, и от души разрядился на Ольге, девушке, с которой жил последние полтора месяца: сломал ей пару ребер, ногу, набил до посинения лицо, а утром, немного остыв, дал тысячу долларов, чтобы она убиралась на хер. В принципе, к чему-то он должен был приложиться тем сумасшедшим вечером, Ольга просто подвернулась под руку, ей страшно не повезло.
Впрочем, по порядку. Полицай боготворил порядок, преклонялся перед Гитлером и Сталиным за их умение наводить порядок всюду, где он требуется и не требуется. Соответственно, и женщинам вменялось то же самое: содержать вверенную им жилплощадь в образцовой чистоте. Стоило Полицаю запачкать влажный палец, сунув его в самый недосягаемый уголок дома (за шкафом, раковиной, унитазом и т.д.
– обычный метод проверки "на пыль", о котором любой старшина знает, как о безотказном способе застращать солдата), - вспоминай "Отче наш", барышня.