Время Полицая
Шрифт:
– Но как?
– Мысленно, - без запинки ответила Настя, - Гениальное убийство: чисто, надежно, одним ударом - в сердце. Он убил ее мысленно. Надо быть очень продвинутым, чтобы убить мысленно... Потом у него начался ад: галлюцинации, ломки, мысли. Он бы никогда не стал поэтом и не написал бы Божественную комедию, если б мысленно не убил Беатриче.
– Он бы не убил Беатриче, если б не был поэтом, - сосредоточенно перефразировал Аркадьев. На его нервном лице начали проявляться признаки интеллектуального оргазма.
– Вы мыслите, голубица, - с
– Не стыдно заставлять девушку мыслить?
Пристыжено отвернувшись к окну, профессор подставил Насте красную щеку. Бегающие глазки педагога все реже и реже сталкивались со способной ученицей.
– Теперь я свободна?
– спросила Настя.
– Вы поставите тройку?
– Вы полагаете, там...
– Аркадьев показал на дверь, за которую спешила убежать девушка, - будет лучше, чем здесь? Полагаете, там светит Солнце, поют херувимы?
– Нет.
– Тогда перед тем, как идти, опишите-ка мне состояние дел в нашей щёлке.
– Где?!
– не поняла Настя.
– Злые щели.
– …?
– Вы впервые о них слышите?
Настя прищурилась.
– ... Восьмой круг, злые щели. Кто там?
– В каком смысле, кто?
– замялась Настя.
– Я два часа бился над тем, чтобы вы прекратили корчить дурочку. Вы прекратили – умница. А теперь давайте по делу.
– По какому делу?
– зациклило студентку.
– На восьмом круге, в седьмом рве находятся такие узенькие щёлочки...
– Аркадьев провел ногтем на столе "такую узенькую дорожку".
Настя замерла.
– Кто в них сидит?
– спросил он с бесподобным сарказмом, чувствуя, что отвоевал у противника временно оккупированную пядь земли.
– Это точно последний вопрос?
– Гарантирую, - пообещал профессор.
– Воры, созналась Настя. – Это всё?
Она сделала вид, будто ткнула пальцем в небо.
– Какие именно? Не всех же воров гребут под одну гребенку.
– Я... я не помню.
– А нечего вспоминать - подумайте. Вы же умеете мыслить.
– ... Ванни Фуччи?
– вспомнила Настя.
Аркадьев недовольно вздохнул:
– Одинокий, больной Ванни Фуччи... Сколько ему еще томиться? Нет, нет и нет. Оставьте в покое несчастного Ванни, он помер тысячу лет назад, ему уже ничто не угрожает. Вы ж умеете мыслить, а слона не видите!
– У меня минус четыре и минус пять, - Настя показала Аркадьеву на свои очки.
– Я плохо вижу.
– Да и бог с вами, - разочарованно махнул рукой профессор.
– В аду сидят живые люди, - вот что следовало запомнить в первую очередь, а не "Ванни Фуччи". Я столько об этом говорил! Вы же были на всех лекциях.
– Была, - кивнула Настя.
– Говорили. «У каждого свой ад, свое чистилище и райский уголок».
– Райский уголок ...
– усмехнулся экзаменатор. – Да, райский уголок. Приятно иметь с вами дело. Вы меня эадолбали. Ладно, открывайте свою щёлку...
Настя с ужасом увидела, что правая рука Аркадьева залезла в брючный
– Да вы что себе позволяете?!
– Она подпрыгнула со стула, словно с утюга.
– Что я?
– опешил краснощекий.
– Что случилось?
Настя, от греха подальше, подбежала к двери.
– Что с вами?! – Не понимал профессор.
– Что с вами, я бы хотела спросить?! Может, здесь и принято раздеваться из-за каждой отметки, но, простите, мне пора!
И без того естественно красный Аркадьев покраснел еще больше:
– Потрудитесь объяснить, я что-то не понял…
– Вы попросили, чтобы я открыла что?!
– Зачетку.
– Щёлку!!
– Не может быть. Вы за кого меня приняли? Черт, кажется, я вас застращал. Приношу свои извинения, но вам послышалось. Я такого сказать не мог.
– Неужели?
– не верила Настя.
– Голубка моя, - захихикал Аркадьев, - Я импотент.
– Вы надо мной смеетесь?
– Да, да, да!
– продолжал веселиться профессор: - Ой, чего только не услышишь! Идите сюда, давайте зачетку!
– Не может быть.
– Что не может? Я им-по-тент. Вы о таких слыхали?
Настя молча вернулась к столу и положила перед повеселевшим изувером зачетную книжку.
– Я не занимаюсь сексом.
– Профессор расписался в графе "Зарубежная литература": - Я никого не трахаю - меня никто не трахает. А постращать люблю. Ни одной юбки не пропускаю. Ничего не могу с собой поделать. Много ем, читаю, пробую исправиться, а результат один и тот же… Берите вашу зачетку, идите с богом.
– Тройка?
– спросила Настя.
– Пятерка, вы ее выстрадали.
– Спасибо.
Перед тем, как выйти, Настя остановилась в дверях:
– Вы знаете Кобру?
– спросила она.
– Африканскую?
– улыбнулся Аркадьев.
– Ну, я, короче, должна была сказать: там очень грязно...
– В щёлках?
– Он подмигнул.
– Со змеями?
– Да, - ответила Настя.
– До свиданья.
– Салют!
Покинув аудиторию, которая за полных два часа превратилась в настоящий зал закрытого судебного заседания, Настя пошла по еле освещенному коридору в сторону главной лестницы и неожиданно почувствовала, что за ее спиной кто-то есть. Замедлив шаг, она стала гораздо осторожнее наступать на иглы каблуков и прислушиваться.
Точно!
– Не оборачивайся!
– попросили ее в затылок, - застрелю.
"Это он, больной!!" - Она смотрела прямо перед собой.
– Я не очень стильно выгляжу, - объяснил Вадик.
– Так что, пока не надо сюда смотреть. Время еще не пришло.
– Что еще?
– Шагай, шагай.
– Зачем?
– Она остановилась.
– Что тебе не понятно? У меня нет твоих денег!
– Не в деньгах счастье, любовь моя.
– Я тебе не любовь твоя, ну, как это еще объяснить?!
– Не оборачивайся.