Время расплаты
Шрифт:
«Уезжай, Лиля».
Нет. Больше никогда и никогда не станет за меня решать, куда и когда мне ехать. И снова наблюдательный ученый поднял во мне голову. Эти слова не несли смысл: «Уезжай, потому что я не хочу тебя видеть». Тут было что-то другое.
Но тогда, когда он стоял передо мной, я не могла анализировать.
Это сейчас, сидя в кабинете Арсена, включила мозги.
Кстати, а зачем отец интересовался расстройствами мышления?
Мысли потекли в другое русло. Это нормально. Я привыкла к этой
«Не лезь в дело Елизаровой».
Значит, он знает, а следовательно… Сам не оставил это дело? Но оно же закрыто, хотя логическая цепочка выстраивается как раз в пользу того, что закрыто не значит забыто.
— Ничего хорошего, видимо, не случилось, — появился в дверях Арсен с двумя белыми лотками. — Поешь тогда хотя бы, — поставил их передо мной.
Люблю этого дагестанского старика. Вопросов не задает, но все понимает. В душу не лезет, но как будто туда и смотрит
— Слушай, Лиль, я тут краем уха услышал, что у тебя сегодня гости побывали.
— От кого услышал?
Арсен на мой вопрос отвечать не собирался.
— Твой отец был дальновидным и умным мужиком, страховку себе обеспечил в виде компромата.
Мне даже кусок поперек горла встал. Обалдеть папочка выдал! Но теперь хотя бы понятно, что искали.
— И ты позвонил Жене, — не спросила, а констатировала я.
— Ну да. Все-таки он мент, то есть полицейский.
— Арсен, ты вот много слышишь. Так скажи мне, что говорили о моем отце, чем он занимался в последнее время, было ли что-нибудь странное.
— Он хоть и был фигурой приметной, но не депутатом же каким или претендентом в мэры, всего-то врачом. Кстати, а он был набожным человеком?
Я снова подавилась. Отец и религия? Это смешно.
— Ты же сам сказал, что он был врачом. Мы в основном атеисты, — ответила я. — А почему ты спросил?
— Да я вот вспомнил, что видел его с месяц назад. Он заходил в церковь, что на Громова.
А это точно странно. Насколько я помнила, на Громова был только католический костёл. Если бы отец точно на старости лет выжил из ума и отправился куда-нибудь замаливать свои грешки, то наверняка в православную церковь.
Может, все-таки консультация Роберта была нужна самому отцу? Пока другого объяснения я не вижу.
А вдруг Елена Дмитриевна сможет пролить свет на это странное поведение? Вчера она ни о чем не сказала, но я и не спрашивала.
— Лиль, — позвал меня Арсен. — Может, правда уедешь?
Я отрицательно покачала головой, на что старший товарищ кивнул, как будто сказал: «Я так и думал».
— Еще предложения? — спросила, вставая со стула.
— Подумай, куда Николай Николаевич мог спрятать компромат. Сейчас на бумажки все
— Спасибо, Арсен.
— Да мне-то за что? — удивился он.
Я улыбнулась и похлопала его по плечу. Кивнула на прощание молчаливому парнишке и вышла на улицу.
Снег усилился, но на земле он сразу же превращался в кашу. Подняв воротник, я дошла машины и только щелкнула брелоком, как меня кто-то взял за локоть. Повернувшись, я поскользнулась и впечаталась носом в мужскую грудь. Вернее, в дорогое кашемировое пальто.
— Аккуратнее, Лилия Николаевна.
Я подняла голову и, сделав шаг назад, спросила:
— Мы знакомы?
— Я знал вашего отца.
Незнакомцу было, кажется, чуть за сорок. Богатый, высокомерный, бескомпромиссный — первое впечатление. Вот и стервятники подоспели.
— И?..
— Соболезную.
Ни черта — на лице написано.
— Вы меня ждали, чтобы выразить соболезнования? — наиграно удивилась я. — Это очень мило с вашей стороны.
Я отвернулась и уже открыла дверь, как снова на мой локоть легла рука. На этот раз хватка была сильнее. Кажется, кто-то не любит, когда показывают характер.
— Лилия Николаевна, — в голосе появилось раздражение.
— Послушайте, — снова повернулась я, выдернув локоть, — вы не соизволили представиться, вы тянете кота за… хвост, ничего не объясняя и теряя мое и свое время. И почему-то вы сейчас начинаете злиться на меня.
Темные брови мужчины взметнулись вверх, а потом он улыбнулся, причем весьма искренне. Сняв перчатку, он протянул мне руку:
— Богданов Сергей Владленович. Нам надо поговорить.
Я пожала протянутую ладонь и спросила:
— Нам?
— Мне, — поправился Сергей Владленович. — А вы интересная, на Николая Николаевича похожи.
— А через пару минут вы в меня и влюбитесь.
— Кажется, уже.
С мужчинами наладить контакт несложно. Со всеми, кроме одного. По крайней мере мне.
— Я вас слушаю.
— Здесь будем разговаривать?
— Главное, чтобы не на заброшенном заводе с ногами в тазике цемента.
— Лилия Николаевна, ну что вы… Вас бы я в ресторан пригласил, а потом напросился на чашечку кофе.
А кажется, мы с Сергеем Владленовичем можем быть полезны друг другу.
— В восемь в «Вернисаже», — сказала, чем снова удивила Богданова.
Он кивнул и уже не препятствовал, когда я нырнула в салон. Можно было бы поговорить и сейчас, но мне надо подготовиться.
И где потерялась моя голова час назад? Наверное, в прошлом.
Ничего, уверена, у меня еще будет шанс расставить все точки над «i». Появилась былая решительность вместе со стремлением пробить все стены и разобраться со всеми недосказанностями.