Время расплаты
Шрифт:
— Зачем?
— Твой отец пытался исправить свои прошлые ошибки. И я хочу понять как.
— Ты об условии получения наследства?
Женя кивнул и сказал:
— Я даже догадываюсь, что там за условие. Поэтому хочу сразу отказаться в твою пользу, чтобы ты не решила, что я меркантилен.
Последние
— Ты думаешь, что условие получения квартиры — это наш брак?
Женя кивнул. А что, вполне в духе отца. Влиять на чужие судьбы даже после смерти. Из-за него мы когда-то расстались, и он попытался это исправить. И на самом деле мы глубоко плевать на его деньги — свои заработаю.
— Женя, давай оставим в покое адвоката и завещание. И вообще, надо исполнять последнюю волю покойного. Главное, я знаю, что ты хочешь жениться на мне не из-за квартиры в Париже. И это не то, о чем сейчас надо думать.
— И о чем же нам думать?
— О нас.
— А давай подумаем позже. Когда ты так на меня смотришь…
Уговаривать меня не пришлось. Очередная бессонная ночь, но на этот раз счастливая. И я надеюсь, что впереди только так и будет, потому что нам хватило за тринадцать лет боли и одиночества.
Эпилог
Осень в Париже, даже самый конец октября, не чета российской. На отечественный сентябрь больше похожа. Мы сидели в кафе на берегу Сены, а через реку, прямо напротив, светилась Эйфелева башня.
Я объездила полмира, но Париж был нашей общей мечтой. Одной мне здесь делать было нечего.
— Лиля, — позвал меня Женя, — ты счастлива?
Переведя взгляд на него, я улыбнулась:
— Настолько, что даже страшно.
— Страшно сейчас мне.
Я понимала его.
Вчера
— Мам, а рейсы из России в Нью-Йорк отменили? Зачем нам с бабушкой ехать в Париж?
— А бабушка тебе ничего не сказала? — удивилась я.
— Нет.
— Милый, ты же знаешь, что Роберт не твой отец, — аккуратно начала разговор.
— Знаю. Только не говори, что мой отец француз!
— Нет, он русский. Но мы с ним всегда мечтали побывать в Париже.
Дэн замолчал. Всего по телефону я не могла ему объяснить, и не только я должна была объяснять. Но он умный мальчик, он поймет.
— Ладно, мам. Но вы заселфитесь, и фотку мне скинь. Я хоть посмотрю для начала. И давай пока без братиков и сестричек.
— Как скажешь, — заверила я.
И вот завтра в обед мы ждем рейс из Нью-Йорка. Я тоже волновалась, но верила, что все будет хорошо.
Мы тринадцать лет расплачивались за одну ошибку, и вывод напрашивался сам собой: когда мы не вместе, мы оба несчастны.
Покинув кафе, мы прогулялись по набережной, сделали обещанное селфи для сына и чувствовали себя непозволительно счастливыми. Мы потеряли годы, но еще больше у нас впереди.
— Идем домой, — притянул меня Женя к себе за талию. — Все-таки завтра мы уже будем не одни в квартире.
Намек понят. И я совсем не против.
— А ты быстро стал называть эту квартиру домом, — не удержалась я, рассмеявшись.
Он еще не оставляет попыток переписать ее на меня, но мне и остальной недвижимости отца за глаза.
Но сейчас Женя смотрел серьезно, а потом провел ладонью по моему лицу и сказал:
— Мой дом там, где ты.
Конец