Время расплаты
Шрифт:
— Успокойся, Лиля, — сказала я своему отражению, подняв голову.
Одежду забросила в стиральную машину, подняла волосы и, заколов их, включила воду. Как она била по телу, по голове били мысли:
«Он тебя не простит».
«Ты виновата вдвойне, нет, втройне».
«Поговори, и будь что будет».
В отцовском халате я почти утонула, но другой одежды, увы, в ванной не нашла.
Раз, два, три…
Нажала на ручку и вышла. Тихо. А ладони потеют как перед первым сексом.
Женя сидел на полу среди разбросанных документов. Сосредоточенно что-то читал, даже вроде бы не заметил, что я вошла.
Я тоже устроилась на полу, прислонившись к стене, когда Женя сказал, кивнув на единственную фотографию, оставшуюся в квартире:
— Ты здесь совсем…
— Какая? Худая, молодая? С того момента, что на этом фото, прошло пятнадцать лет. Да, я постарела, да, поправилась. Но я рожала, если что.
— Я хотел сказать, что ты выглядишь здесь беззаботной…
Глава 20 Женя
Я не мог отказать ей… Готов был верным псом сидеть в машине возле подъезда, но все равно поднялся. Стараясь не думать о Лиле, я разбирал документы Родионова, сидя на полу, пока она в мужском халате не появилась в комнате. Все мысли из башки вылетели.
Вспомнил, когда она стояла в одном нижнем белье здесь же, такая неуверенная, замявшаяся. Тогда я впервые открыл ей дверь в мир секса.
Я готовился к этому, но она взяла все в свои руки. Сама подошла, сама потянула к кровати. Легла и дрожала, как суслик, даже зубы чечетку отбивали. Только я хотел спросить, хочет ли она, как Лиля сказала:
— Женя… Да…
Мало слов, но сколько смысла было заложено в них. Мне только и надо был зеленый свет.
Лиля легла на кровать, а я устроился между ее ног на коленях — хотел запомнить каждый изгиб ее тела, каждую родинку. Я аккуратно стягивал красное кружево, целуя дорожку за бельем, а потом, протолкнувшись пальцами, спросил:
— Ты готова? Будет больно.
— Не будет, — ответила она. — Ты никогда не сделаешь мне больно.
Бля, так аккуратно я еще ни в кого не входил. Я видел, как она морщилась, хоть и старалась не показывать.
— Принцесса моя, потерпи секунду, — попросил я, толкнувшись сильнее. — Сейчас станет легче.
— Видимо, у тебя большой опыт с девственницами, — усмехнулась она мне в ухо. — Много было?
Я задвигался сильнее, поняв, что Рубикон перейден. Лиля вцепилась в мои плечи и больше не задавала глупых вопросов. Маленькая, ревнивая, но моя. Я считал, что буду первым и единственным.
А сейчас в голове бились ее слова. Такие простые. Вроде ни о чем…
«Я рожала…»
Я хотел ее сейчас еще больше. Такая домашняя, без косметики, в этом халате, полы
— Останови меня, Лиля, — я почти умолял.
Но она лишь потянулась к моему ремню. Смотрела в глаза, когда расстегивала, а потом поцеловала. Бешеное, животное, неконтролируемое — все это захлестнуло нас с головой.
Я нашел завязки ее халата и добрался до тела. Похуй, что там будет дальше. Главное, что сейчас она отдается мне. Она хочет меня!
Поцелуй в ключицу — она застонала.
Губами обхватил сосок — вскрикнула, до боли впившись ногтями в мои плечи.
Языком обвел пупок — руки в моих волосах, тоже до боли.
Я сбросил свою броню, я отдаюсь. Она тоже. Моя девочка, почти такая же. Лиля ногами стянула с меня штаны вместе с боксерами, и я наконец-то вошел в нее. На этих чертовых бумагах, прямо на полу, но плевать. Ее тело как наркотик, она сводила меня с ума.
Тринадцать гребаных лет я хотел получить свою дозу. Получил.
Она лежала подо мной, и я входил в нее. Что еще надо? Чего не хватало?
Понимание. Вот оно…
И блядь… Я сам это сделал? Сейчас смотрел в ее глаза, в этот бесовской омут, и не мог поверить, что это происходит с нами..
Я люблю ее, до сих пор люблю. Не хочу об этом думать, но все равно люблю.
И быть в ней — чертова вода для путника в пустыне.
Эти ощущения накрывали с головой, я старался не думать о том, что потом придется что-то говорить.
Не думать…
Не думать!
Но я ожил. Трахнул бабу — и ожил? Да ну нахрен.
Лиля часто дышала мне в губы, прижималась ко мне как в последний раз, как будто боялась отпустить, а у меня к черту снесло крышу. Даже в первый раз не так было.
Сейчас еще острее, еще ближе. И больнее…
А потом она, черт возьми, заплакала. Что делать, когда во время секса женщина плачет, я не знал. Машинально вытер большим пальцем каплю, покатившуюся по ее виску, и спросил:
— Что случилось?
Лиля не ответила. Замотала головой и улыбнулась сквозь слезы. Кажется, это истерика.
— Женя… — шепнула так, как только она умела, и поцеловала.
С ума сойти! Забить, что ли, на все и остаться здесь, с ней, восполнять тринадцать лет пустоты и любить до беспамятства.
Не поддающаяся логике и законам любовь, она снова утянула меня в свой водоворот…
Но говорить нам все-таки придется. И я ожидал чего угодно, только подобного даже предположить не мог. Лиля посмотрела на меня таким взглядом, что я всерьез решил, что она собирается сказать о своем отъезде. Что-то вроде «нам было хорошо, но не по пути».
— Ты меня сейчас будешь ненавидеть, — утвердительно сказала она.
— Я тебя ненавидел тринадцать лет. Думаешь, смогу еще больше?
— Сможешь… — Лиля замялась, а потом сказала: — У меня есть ребенок.