Время расплаты
Шрифт:
Кое-как я стянул свитер, который можно было смело отправлять в помойку, и посмотрел на бок. Отмыться бы еще от засохшей крови.
Только открыл кран, как услышал за спиной:
— Держи.
Бля, дверь не закрыл по привычке.
Обернувшись, я посмотрел на Лилю. Она держала в руках темную рубашку, а взгляд остановился на моем плече и начал темнеть.
— Вот так, значит?
— Лиля…
— И ты еще у меня спрашивал, как я могла подумать, что ты меня бросил? Я тогда даже боюсь представить, какие тараканы плясали в твоей
Швырнув в меня рубашку, Лиля с размаха хлопнула дверью. Она что, мне типа скандал сейчас закатила?
Глава 10 Лиля
Сложнее всего, когда человек тебе доверяет. Это усиливает чувство вины.
Но я убедила себя, что это для его же блага. И знала, что Женя вспылит не на шутку, когда я вернусь. И пусть… Зато будет без новых дырок там, где они не нужны.
Когда он уснул и я уже села в машину такси, поняла, что сегодня испугалась так… Наверное, подобное я испытывала только один раз, когда мне поставили угрозу выкидыша.
И пусть лучше Женя снова злится, хлопает дверью, но не истекает кровью. Да, так правильно.
На смену испугу пришла злость. Позвонить Богданову, что ли, и послать его к черту? Пусть сам компромат ищет, раз не видит границ. Но нет… Не стану. Хотя выместить все эмоции хотелось. Я знала, что Богданов ждет моего звонка. А он знал, что я могу позвонить. Но это дало бы ему преимущество, рычаг давления. Пусть лучше думает, что мне все равно.
Бар на окраине города был полупустым. Я вошла в помещение, пропитанное запахом пива, и осмотрелась. Мужчина за столиком в углу махнул мне рукой. Если это не какой-нибудь пьяный пикапер, то мне к нему.
— Здравствуйте, — сказала я, подойдя к столику.
— Лилия Николаевна, — кивнул он.
— А вы?..
— А я просто хороший человек, которого попросили помочь красивой женщине.
Ну что ж, хочет играть в Штирлица — я не против. Наш разговор занял час, за который я узнала, что отец вроде как ничем примечательным или странным не занимался. Работа, встречи, дом, поездки к Елене Дмитриевне. Имелись и записи. Не подробные отчеты, расписанные поминутно, а небольшие заметки для Богданова, которыми мужчина, не пожелавший представиться, поделился. Я решила, что просмотрю их дома, и попрощалась.
Потом заехала в магазин, в аптеку и попала дома под раздачу. Женя выглядел уже лучше. Все-таки сон действительно лекарство.
Если честно, я думала, что будет хуже. Но обошлись малой кровью. А я даже обрадовалась, что ли… Он злился больше из-за того, что волновался за меня, а не из-за того, что я его накачала снотворным. По крайней мере мне так показалось.
А потом я увидела дополнение к татуировке… Я помню, когда он набивал ее. Сам нарисовал эскиз — цветок лилии. А теперь его обвивала змея. Кобра, судя по раскрытому капюшону. Выполнено все было в черном цвете, только
Я хлопнула дверью ванной и, забрав пакеты из коридора, пошла в кухню.
Как-то отдает семейным скандалом. И имею ли я вообще право злиться за татуировку? Хотя это скорее была даже не злость, а обида. Вот так, значит?
Поставив чайник, я начала разбирать пакеты и услышала за спиной:
— Лиля, ты чего дуешься?
Дуюсь?
— Ничего, — ответила, не оборачиваясь.
— Слушай, я нарисовал и набил это пьяным. А потом осталось просто. Красиво же.
— Ага, Пикассо отдыхает. Очень милая ассоциация со змеей.
Я услышала, как Женя подошел ко мне ближе, и напряглась. Он повел пальцами от плеча по руке, едва ощутимо, но так приятно, что снова захотелось заурчать довольной кошкой.
— Понимаешь теперь, что я чувствовал, когда ты уехала?
Черт возьми! Он так спросил, как будто я бежала в аэропорт, опережая машину такси.
Обернувшись, я посмотрела на Женю и, хоть думать и говорить, когда он так близко, было сложно, спросила:
— Слышал когда-нибудь про синдром Котара?
— Что?
— Это… Как бы понятнее объяснить? Это психопатологический синдром, который может проявляться в разных бредовых идеях, но часто больному кажется, что он мертв. Представь себе живого человека, который считает себя разлагающимся трупом. Примерно так я себя чувствовала тогда. Не тебе одному было хреново, Женя. И давай уже отложим линейку и перестанем мериться уровнем боли.
Ответом на мою реплику была едва заметная улыбка. Когда он улыбался так, приподнимая лишь один уголок губ, то походил на обаятельного мерзавца из женских романов. И по законам жанра от этой улыбки должны замирать сердца хороших девочек.
У меня всегда дыхание перехватывало, стоило Жене так улыбнуться. Вот и сейчас я даже забыла, о чем мы разговаривали, пока он не спросил:
— Не хочешь рассказать, куда ездила? И сделай кофе заодно.
— Вот тебе вместо кофе.
Я достала из пакета бутылку гранатового сока и протянула Жене. Он, явно не понимая, посмотрел на меня, нахмурившись.
— Я понимаю, если бы хоть коньяк…
— Помогает при кровопотерях, — пояснила я.
— А ты точно психиатр?
— Диплом показать?
Женя отошел к столу и, открыв бутылку, налил сок в стакан. Сделав несколько глотков, снова повернулся ко мне:
— Знаешь, это… Мило, что ли? Ну, что ты так обо мне заботишься.
— А до этого никто не заботился? — спросила я и только потом подумала, что вряд ли хочу знать ответ на этот вопрос, но слово не воробей.
— Мама. Или ты о женщинах? Блинчики на завтрак они не готовили и брюхо мне не штопали.
Была в этих словах какая-то доля иронии, но шуткой они точно не были. Не хочу продолжать этот разговор и думать, с кем он спал и как проводил время.