Время собирать камни
Шрифт:
— А я пела в хоре, — неожиданно сказала старуха. — Такой хороший хор был! На всю область знаменитый. И в Псков нас возили, и в Москву готовили — да тут война.
Демин и Неля смотрела на старуху с недоверчивым удивлением, а завклубом сразу сделал стойку, как молодой охотничий пес.
— Вы пели в хоре?
— В сопранах сидела. И солисткой была.
— А вы не могли бы что-нибудь спеть? Правда, инструмента нету.
— А я и окопело спою, — охотно согласилась старуха.
Неля
— Окопело это «а капелла»… То есть, без аккомпанимента.
Старуха между тем откашлялась, расправила плечи и запела неожиданно сильным и чистым сопрано:
Окрасился месяц багрянцем
И море бушует меж скал. Поедем, красотка, кататься, Давно я тебя поджидал!..Звонкий молодой голос заполнил собой весь зал. Из-за кулис выглянула удивленная Оля с недомытой тарелкой в руках, толе стала слушать. Когда старуха умолкла, завклубом закричал:
— Оля, ты слышала? Ты слышала? — Он подбежал к старухе: — Послушайте, я не знаю ваше имя-отчество, вам обязательно надо уезжать?
— Анна Константиновна ее зовут! Ей не обязательно! Она может остаться, может! — закричали, перебивая друг друга, Неля и Демин.
— Тогда решено. Я ее беру.
— А где она будет жить? — осведомился практичный Демин.
— Тут, в клубе. Как мы. Оформлю сторожихой. Бабушка, у вас такой свежий голос! Сколько вам лет?
Анна Константиновна подумала, вспоминая:
— Я с пятого года.
— Какого? — не поверил завклубом. — Выходит, вам сорок лет?
— Сорок, — смущенно улыбнулась старуха. — На Покров сравняется.
Завклубом, Неля и Демин смотрели на Анну Константиновну с жалостью и испугом.
Вечером Демин, Неля и Онезорг грузили свои пожитки в обшарпанный «виллис». Из Дворца культуры выбежала Анна Константиновна, подала Демину замасленный сверток:
— Деточки, не поминайте лихом! Вот вам на дорожку.
Демин развернул сверток и прямо застонал: там были пирожки.
— Где взяла?
— А напекла, — ответила Анна Константиновна н виновато заморгала.
Демин сунул сверток ей в руки:
— Неси назад!.. Как брала, так и положи — потихоньку… Ведь выгонят они тебя! Куда пойдешь? Побираться? — Он взял вещмешок с общим пайком и без колебаний отдал Анне Константиновне. — На, только не воруй!
«Виллис» тронулся. Обернувшись, Неля смотрела на Анну Константиновну. Та достала из свертка пиролюк и стала есть. Свободной рукой она махала вслед отъезжающим, и по щекам ее текли слезы.
Освещая неровный асфальт фарами, «виллис»
Утром они ехали по проселочной дороге. Неля сидела рядом с водителем, а Демин и Онезорг — на заднем сиденье. Они уже успели поспорить.
— Сейчас многие оправдываются: «У нас, у немцев, уважение к приказу в крови», — говорил Онезорг, а Неля переводила. — Но я так не считаю. Просто, когда вся нация в угаре и верит своему вождю, как богу, любому приказу подчиняются с радостью, не задумываясь о смысле!
— А если бы тебе приказали родную мать зарезать? — презрительно усмехнулся Демин.
Немец понял и ответил по-русски:
— Такие приказы я не получал. — И снова перешел на немецкий. — Но вообще-то простой человек, далекий от политики, не всегда может сам разобраться, что правильно, что неправильно. Представь себя на моем месте.
— Ну, знаешь! — взорвался Демин. — Ты не путай хрен с морковкой!
— Что, что? — по-русски переспросил Онезорг.
— Ничего. Проехали. Я говорю, кончай фашистскую демагогию!
— Я не фашист и сказал тебе это десять раз, — не на шутку обиделся Онезорг. — Наци звали меня в свою партию, но я отказался.
— Тогда сними к чертовой матери этот мундир! Все неприятности от него!
— Нет. — Немец упрямо покачал головой. — Не надо забыть. Кто я был, тот я был.
Впереди, на обочине, показались три странные фигуры. В середине шел человек, раскинувший руки крестом, будто распятый, а по бокам ковыляли двое каких-то скрюченных, цепляющихся пальцами за воздух. Неля поежилась:
— Ой, что это? Прямо Брейгель какой-то.
Только когда они подъехали поближе, все разъяснилось: это несли большое зеркальное стекло.
— Брось, а то уронишь! — весело крикнул солдат-водитель и притормозил.
Распятый повернул к нему счастливое лицо:
— Не бойсь, не оброним!.. Три бутылки за нее отдал. Витрину теперя застеклим!
«Виллис» поехал дальше. Дорожная встреча не то чтобы развеселила всех, но улучшила настроение. За поворотом показалась река, перегороженная серой бетонной стеной.
— Вот она! — сказал Онезорг. Это была плотина, которую нм предстояло разминировать.
— Эта стенка фальшивый, — объяснял Онезорг, осторожно поглаживая кирпичную переборку. — За ним камера, в камере триста кило тротиль.
Они находились в одном из подсобных помещений плотины. В квадратном люкс возле их ног поблескивала вода.
— Стенку разобрать можно? — осведо-милея Демин.
— Нет. Если трогать, будет взрыв… Мы пойдем там. — И он показал носком сапога на люк в полу.