Время собирать камни
Шрифт:
— Раньше это не был детский дом. Это был клуб советских офицеров.
— Дом офицеров, — поправил Демин.
В комнате, уставленной детскими кроватками, Онезорг отмерил четыре шага от подоконника и топнул ногой:
— Здесь.
Вместе с Деминым они отодвинули две кроватки. Достав из кармана мелок, Онезорг нарисовал на полу прямоугольник, разделил его на три равные части и отметил крестиком одну из них.
— Здесь так, — сказал он, слегка хвастаясь
Действуя саперной лопаткой и топориком, они легко вскрыли пол, отложили половицы в сторону, и Демин увидел — точно там, где предсказывал Онезорг, — три зеленых ящика со взрывчаткой. К одному была прикреплена короткая алюминиевая трубка — кожух химического взрывателя.
В коридоре давно уже звонил телефон — переставал и снова начинал звонить. Демин подошел, снял трубку:
— У аппарата!..
В трубке послышался возбужденный Нелин голос. Послушав немного, капитан скрипнул зубами от злости:
— Ведь обещал же он! На чем мы теперь поедем?.. Куда уходит? Полчаса он может подождать?.. Ну, хорошо, задержи его на пять минут, я сам подойду… Машину не дают, — объяснил он Онезоргу через открытую дверь.
— Иди, иди, — кивнул немец. — Я буду ждать.
Военкомат помещался недалеко от бывшего Дома офицеров — почти сразу за линией оцепления. Демин и Неля вышли из дверей вместе с несколько смущенным военкомом. Попрощавшись с капитаном за руку, военком сел в пролетку и уехал по своим делам. А Демин быстро зашагал к Дому офицеров, ставшему детским домом.
— Мало ли что не давал! — говорил он еле поспевавшей за ним Неле. — Дал же, как миленький… Следующий раз беги прямо в горком. А если и там не пойдут навстречу…
Земля под их ногами дрогнула, раздался нестерпимый, рвущий уши грохот. Со звоном разлетелись стекла. Столб огня и черного дыма поднялся над двухэтажном особняком.
Плыли по воздуху кроватки, детские игрушки. Одна из них — кукла с волнистыми золотыми волосами — упала к Нелиным ногам, раскинув пухлые целлулоидные ручки.
Демин кинулся навстречу пыльному горячему ветру взрыва, крича:
— Рудик!.. Рудик!
Впервые он назвал так немецкого сапера, и Рудольф Онезорг, если бы услышал, был бы доволен. Но услышать этого он уже не мог.
Военком нервно переставлял с места на место сорокапятимиллиметровую гильзу, в которой у него содержались карандаши, и старался не глядеть на сидевшего по ту сторону стола Демина. Лицо у капитана обтянулось, застыло, как неживое.
— Вы считаете, это будет правильно? — с сомнением проговорил военком.
— Я считаю, только так и нужно.
— Ну, не знаю… Попробую согласовать.
На
Отделение автоматчиков, подняв к небу стволы, выпустило короткую очередь. Военком не подвел, согласовал, и немца хоронили с воинскими почестями.
Народу на кладбище собралось немного: Демин, Неля, военком и представитель горсовета. И саперы — они принесли и теперь опускали в могилу гроб.
Койка, на которой спал прошлой ночью Онезорг, стояла голая — даже тюфяк унесли. А на другой койке, одетый, не скинув сапог, лежал поверх одеяла капитан Демин.
Потом Демин сел, поискал по карманам папиросы, не нашел и сразу забыл про них; он оперся локтями о стол и снова застыл в неподвижности. Потом стукнул ладонью по столу и застонал, как от зубной боли. В приоткрытую дверь заглянула Неля:
— Спина разболелась?
— Какая там спина! Ты мне скажи: зачем я тогда ушел?!
— А погибли бы оба — это лучше? — Неля подошла, села рядом с ним.
Но Демин как будто не услышал ее ответа.
— И этот бокс идиотский. Что я последнее могу вспомнить? Как бил его без пощады. Вот этим кулаком!
И вскочив, капитан саданул кулаком в стену. Ударил так сильно, что на костяшках показалась кровь.
— Перестань! — закричала Неля. — Ну что у тебя за характер? Из крайности в крайность! То терпеть его не мог, оскорблял совершенно напрасно, а теперь… Будто ты виноват, что он погиб.
— А кто, если не я?
— Никто! Судьба. Он же сам хотел гармонии, справедливости. А какая для него могла быть гармония? Такой человек, как Рудольф, не смог бы жить с этим грузом на душе.
— Ну, рассуждай, рассуждай, — глухо сказал Демин. — Неужели в тебе жалости нет совсем?
— Пока он был жив, я его жалела больше, чем ты. Понимала его и уважала.
Демин тяжело сел на койку.
— Побежал машину выбивать, помчался. Хоть бы шевельнулось что, хоть бы какое-нибудь предчувствие!
Неля хотела что-то сказать ему, утешить, но слова застряли в горле. Она обхватила Демина за плечи, прижалась к нему и беззвучно заплакала.
— Ну что ты, что ты? — Демин погладил ей волосы, потом обнял ее, поцеловал мокрую щеку. Потом поцеловал в один глаз, в другой, обнял еще крепче,
Неля вздохнула и сказала:
— Потуши свет, я разденусь.
Капитан Демин спал, по-детски положив ладони под щеку, и лицо у него было спокойное, умиротворенное, как у спящего ребенка. А Неля, уже одетая, сидела за столом и не отрываясь смотрела на Демина.