Время собирать камни

Воронков Николай

Рука Вероны замерла, пока я говорил, и снова ласково коснулась моего лица.

– Хорошо.

– Лучше о себе расскажи.

Рука Вероны снова замерла.

– Когда ты умер, мне тоже было очень тяжело и плохо. И я тоже не хочу портить сегодняшний вечер. Сегодня у меня праздник, и я хочу думать только о хорошем.

– Тогда придётся весь вечер молчать - хмыкнул я.

– А я не против - улыбнулась Вероны. Подтащила мою руку к груди, обняла как самое дорогое, и немного покрутилась, устраиваясь поудобней - Ты - живой и со мной. Теперь я ничего не боюсь.

Потом мы просто молчали. Я время от времени прикладывался к бутылке и удивлялся, что можно быть счастливым от такого простого действа. Не от выпивки,

конечно, а от того, что можно сидеть на полу, устроившись на подушечке, рядом со своей женщиной, просто молчать и быть счастливым.

Верона уже засыпала, и тогда я решился задать давно мучивший меня вопрос.

– Верона, скажи, а от кого у тебя ребёнок?

Сонные глаза медленно раскрылись, и Верона посмотрела на меня таким взглядом...

– Гордан, и у тебя ещё хватает совести спрашивать об этом?!
– совершенно по-бабски произнесла Верона, и я тут же почувствовал себя последней скотиной, хотя и непонятно почему - Ты уже забыл как мы добирались до столицы? Забыл, что было в столице и потом?!

Это как раз забыть было трудно, и до меня медленно, но стало доходить.

– Так это что, ребёнок от меня?!

Наверное, у меня был очень глупый и растерянный вид, потому что Верона чуть успокоилась и снова улыбнулась.

– Я знала об этом ещё там, в столице, поэтому и попросила короля, чтобы он разрешил тебе жениться на мне.

– Так это... значит...
– совсем растерялся я.

– Я хотела спасти отца своего ребёнка.

Ночь прошла как-то незаметно. Верона отказалась уходить в свою спальню и тихонечко посапывала, укрывшись пледом. А я так и просидел рядом диванчиком, поглядывая на уснувшую Верону. Спать совершенно не хотелось - слишком много всего случилось. Какая же у меня жизнь... непредсказуемая. Проблемы там, где, казалось бы, проблем не может быть в принципе. Долгие и мучительные сомнения - что сказать Вероне, и всё решилось мгновенно, стоило ей самой улыбнуться и сказать пару фраз. И всё - мир сразу воспринимается совершенно по-другому. Можно радоваться, но теперь нужно думать что сказать королю. Вроде я против него ничего не делал и не замышлял, но достаточно было письма баронессы, и моя жизнь снова висит на волоске. И материть баронессу бесполезно - по-своему она тоже права. Потеряла мужа, сына и владения по вине одного человека - ненавистного Хранителя. На её месте любой захотел бы отомстить, а мне на моём месте теперь придётся оправдываться, говорить только правду и давить на то, что меня, белого и пушистого, пытались убить нехорошие дяди. А кто это может подтвердить? Никто. Могут мои наёмники, но на королевский суд их не позовут. Вот в пыточные - это запросто. А ещё было бы неплохо доехать до короля живым - завтра ведь придётся отдать камень Лерану, и неизвестно, что со мной после этого будет. Для страховки обязательно написать письмо - жизнь мне это не вернёт, но немного испортит Лерану. А может... не отдавать ему камень? Вернее, отдать, но только после разговора с королём. А что, может получиться неплохо - я останусь живой до аудиенции у короля, смогу хоть как-то отвести угрозу от Вероны, Леран не посмеет топить меня перед королём, а после этого камень можно будет и отдать. Разумеется, такой вариант Лерану не понравится, и он может прибить меня сразу, как только камень окажется у меня. Значит... значит надо придумать что-нибудь убойное, чтобы Леран мог получить камень только из моих рук и только по моему согласию.

Уехать прямо с утра не получилось. Верона, проснувшись, и обнаружив меня прикорнувшим рядом с диванчиком, стала совсем счастливой и развила такую бурную деятельность, что мне с трудом удавалось ей сдерживать. Первым делом, разумеется, очень плотный завтрак. Потом потащила меня в гардеробную, оставшуюся от лорда Киксо.

Тот был примерно моего роста, и проблемы с выбором не было. Проблема было в том, что Верона хотела одеть меня как можно богаче и красивее. И разговоры при этом были совершенно бабские: "Ты же в приличный дом едешь (дворец). Что обо мне подумают, если ты явишься оборванцем?" Я уж не стал говорить, что палачей мой внешний вид точно не будет волновать, и с трудом отбился от восьми комплектов парадной одежды. Взял всего лишь три, самых простеньких и практичных. На моё оружие Верона не стала покушаться, но коня мне привели лучшего из конюшни, и седло со сбруей были самые лучшие, отделанные серебром. Ещё Верона хотела отправить со мной десяток стражников, и я еле отговорился тем, что возьму уже проверенных наёмников, да и нужны они мне больше для солидности, чем для защиты.

Верона старалась сделать как лучше, но я уже отвык, что обо мне кто-то заботится, и, выезжая из ворот, мысленно смахнул пот со лба - всё-таки, при всех преимуществах семейной жизни, мужикам приходится тяжко от излишней заботливости своих женщин. Они это делают не со зла или глупости - для них это и есть настоящая любовь и забота. И плевать, что мужик от такой заботы уже стонет. Может как раз из-за этого у мужиков такая страсть к походам в гараж, на рыбалку или охоту? Гаражей здесь ещё нет, а вот рыбалки и охоты сколько угодно. И пусть Верона потом обижается, что я мало времени провожу дома. А это развлечения у меня такие!

Настроение стремительно пошло вверх, и я пришпорил коня. Предстояло всего ничего - съездить к королю, остаться живым, отдать камень Лерану и снова остаться живым.

В обеденном зале таверне было пусто. Время уже часов десять, кто хотел - уже позавтракал, до обеда ещё далеко, и Леран сидел в одиночестве у окна, выходящего на улицу.

Маг выглядел свежим, отдохнувшим, и, как всегда, бесстрастным. В чистом камзоле, шёлковой рубашке с отложным воротником он выглядел настоящим дворянином, которым мне никогда не стать. Я тоже могу нагнать страху, но это всего лишь игра, а чтобы вот так, одним взглядом показать разницу в нашем положении... А, всё это лирика. Сейчас же предстоял серьёзный разговор.

– Доброе утро, господин Леран.

– Доброе утро, барон. Надеюсь, вы пришли с хорошими новостями?

– И да, и нет - я присел к столу - В замке всё нормально, меня не повесили после рассказа о нашем путешествии, но я вынужден немного изменить условия нашего соглашения.

Лицо Лерана совсем закаменело, и в комнате ощутимо повисло напряжение.

– И в чём выражается это изменение?

– Король прислал приказ, требуя моего немедленного прибытия в столицу. Я очень сожалею, но я передам вам камень только после разговора с королём.

– Какая связь между предстоящим разговором и нашим договором? Я свою часть договорённостей выполнил - вы живы, я не мешал вам наводить порядок и даже немного помог. Пора и вам выполнить свою часть.

– Вы совершенно правы, лорд, но поймите и меня. Скорее всего, речь пойдёт о судьбе барона Донава и гибели его солдат, да и остальных баронов тоже.

– Я не присутствовал при этом и ничего не могу об этом сказать.

– Правильно. Но король наверняка захочет узнать и о том, что было после этого. А вот при этом вы уже присутствовали.

– Если король захочет, он всегда может вызвать меня.

– Может. Только, боюсь, меня к тому времени уже не будет в живых, а это плохо отразится на судьбе леди Вероны.

– То есть вы хотите, чтобы я ехал с вами и выгораживал перед королём?

– Единственное, чего я хочу - чтобы вы рассказали всё что видели, без прикрас и домыслов, а я постараюсь хоть как-то объяснить то, что видели вы.

– Всё равно я не вижу связи между моими показаниями и камнем. Отдайте его, и я без всякого принуждения расскажу всё что видел.