Время ведьм
Шрифт:
— Нужно произнести фразу правильно! — дух-хранитель весь потрясывался от нетерпения, сжимая кулаки и шевеля губами.
— Ты умеешь высокопарно?- наклонившись к Грегору, спросила я.
Тот кивнул и выпрямившись во весь свой немаленький рост начал:
— Дух-хранитель, вобравший мою энергию в себя, нарекаю тебя Нежданчиком!
Ведьмак повернулся ко мне и показал рукой, что, мол, продолжай, только уже от себя...
– Кхэм-кхэм... — прочистила я горло, так как дух буквально
Тьфу! Надо же было Нежданчиком! Вот леший запутал!
В это время дух-хранитель весь вытянулся в струнку, набрал воздуху побольше, чтобы быть повнушительней и произнес:
— Принимаю своё имя от хозяев. Теперь я — Ништячок Нежданчик! Отныне и во веки веков!
— Исчез! — воскликнула я, не веря глазам. — А ну, покажи, у тебя печать пропала?
Я от нетерпения уже сама чуть ворот ведьмаку не отогнула, чтобы убедиться, что этот всасыватель в тело и впрыскиватель энергии растворился по своим делам навсегда.
— Вот это напор, вот это страсть, — прошептал так, чтобы только я услышала Грегор, но ведьминское любопытство победило ведьминское смущение, что, в принципе, и не мудрено...
— Исчезает... — с придыханием прошептала я, радуясь выселению квартиранта из моего тела.
Ведьмак с кривой улыбкой отогнул ворот обратно, пытаясь скрыть от меня то, что он огорчен потерей духа... Как-никак год него кормил-поил энергией, а тут я явилась, потрогала амулетик... И на тебе...
Ну и ладно... Покорила себя немного, да хватит.
Надо Гидеона, втихаря откупоревшего бутылочку из запасов дедушки-альва спасать, а то мы и так довели хозяина заведения... Пришли нежданно, половину бара опустошили, так еще и в библиотеке погром устроили...
— Ну что, домой? — иногда у меня создавалось ощущение, что Грег читает мои мысли... А может дело в том, что альв уже замахивался придушить своей бородой Гидеона?
Не знаю... Но вот то, что надо делать от сюда ноги — определенно!
— А, может, пока библиотека нас слышит, мы что-нибудь и про Гидеона узнаем? — подскочила ко мне Дейка, таща за собой Криса.
— Думаю, у нас не хватит на это времени... — Гидеон опустошив оставшуюся половину бутылки быстренько ретировался на улицу, а нам не оставалось ничего делать, как следовать за догоняющим его разъяренным альвом.
— Грег, я думаю, надо будет подарочек через внука дедушке передать... Мало ли, когда его помощь понадобиться, а после такого он нас на порог не пустит... — озвучила я свои мысли.
— Определенно! Такие связи нельзя терять, — согласился со мной ведьмак и мы отправились опять через просторы Пустоши... Домой...
***
Кряхтя
Но ровно до того момента, как мы открыли дверь и вошли внутрь...
Белоснежные стены комнаты были исписаны разноцветными мелками стишками следующего содержания:
"Не верьте ведьмам — они зло!
Не стоит ждать от них заботы!
Не верьте ведьмам — они врут!
От них всегда одни хлопоты!"
"Предать, забыть и бросить — для них это легко!
Оставить голодать мыша — для них не стоит ничего!
Так бойтесь ведьм — они коварны!
Не верьте им — они умны!
Они пригреют у груди...
А после выкинут в кусты!"
"Я их любил, творил для них!
Клал дар поэта перед ними...
Я был велик в стихах своих!
Они же были — как богини...
Я восхвалял их красоту!
Любил безмерно! Безнадежно...
Я собирал для них зарю!
А все так обернулось сложно..."
Разрисован был даже потолок, до этого не омрачавший нашу жизнь ни одной трещинкой:
"Зачем я жил? Погиб в неволе...
Был предан ведьмами... А зря!
Они по своей доброй воле
Спокойно бросили меня!
Сижу один, сижу в печали...
И даже Арри рядом нет!
Она опять на том заданье...
А где же свет? Мой яркий свет?
Погашен лучик вдохновенья...
И выращен мной вновь опять!
Но ни одна из ведьм в прозренье
Меня не хочет вспоминать!"
"Я огорчен, томлюсь в шкафу
И давит грусть мои мыслишки...
Я так хочу искать лозу
Козу, свинью иль золотишко...
Не важно! Главное — вперед!
Движенье — жизнь! А я в затменье...
Ты сбрендил! — скажет мне народ.
Но я уверен в озаренье!
Но время тикает, идет...
А про меня не вспоминают...
А вдруг меня тут чем убьёт?
А им все по боку... Гуляют..."
И на окне, губной помадой:
"Погиб мыша, плененный домом,
Пал ниц, придавленный судьбой...
А он хотел любви народа!
А он хотел любви земной!
Погиб, как рыцарь — средь ромашек,
Поникла голова шута...
А он бы мог согнать всех пташек
И покорить Вершину Сна!
Он мог бы стать великим бардом
И до рассвета танцевать!
Но перекрыли путь таланта -
Он обречен... Он должен пасть..."
Не оставалось сомнения, где искать нашего депрессующего поэта — мышь постарался сделать навигацию как можно удобней...