Время ведьм
Шрифт:
— Ага! Я тоже тогда припомню и письмо Крису, и то, как ты меня деду сдал... Точно-точно, — ответила тому Дея и в комнате наступила блаженная тишина...
Ну почти, не считая моего хихикания по поводу подсмотренных мышиных конспектов...
Команда 'Подъем' для Деи — 'Демон идёт!' (работает безотказно)
Прием 'Жалость' для ведьмочек — нижнюю губку оттопырить, но не сильно, глазки сделать покруглее, вспомнить ощущения, когда дед красного перцу в котлеты всыпал, и лапки сцепить замочком. Важно: подбородок наклонить вниз, тогда прием
Эх.. жалко я не все успела прочитать... Думаю, там есть много чего интересного...
— Представляешь, мне сегодня снилось, что к нам в комнату ворвался Фабиан и требовал у тебя антидот! — сказала мне Дея по пути на занятия.
— Это был не сон! Он действительно приходил! — мы повернули за поворот, где находился нужный нам кабинет и вошли в полупустую аудиторию.
— Ты его в живых хоть оставила или можно искать сюрприз под твоей кроватью? — пошутила Дея, садясь за нашу парту.
— Он даже своими ногами ушел! — удостоверившись, что тетрадка и ручка приготовлены для погружения в мир учебы, а точнее для свободного творчества во время нудных лекций профессора Франкиса, преподающего нам 'Теорию лечения травами', который своими речами погружал нас в состояние сна.
— Надо бедному волчонку антидот сделать, вот только как нам найти вещество, которое противоположно плевку Бакстера? — Дейка зевнула, приготовившись внимать колыбельной профессора и задумчиво почесала бровь.
— Капелька его крови? — предположила я.
— Да в Бакстере-то кровушки с пипетку наберется. Его тонкая душа такого просто не переживет!
— Ну да... А если переживет, то испишет всю общагу стишками о садистках-ведьмах и нас точно выгонят! — сказала я, наблюдая, как упитанный маг заходит в аудиторию и прищурившись из-за плохого зрения пытается разглядеть присутствующих.
Почему он не одевал очки или не исправил зрение магически — оставалось загадкой всей академии. Впрочем, такому вредному дядечке прищур очень даже добавлял колорита в образ, делая его еще более отталкивающим.
— Оу... Ну как можно быть настолько нудным? — удивлялась Дея, с силой разлепляя глаза.
— Говорят, это у него в крови, — чтобы не заснуть и не быть как желе весь день, я рисовала на листочке разные фигурки, а Дейка иногда читала шепотом заклинание и оживляла их.
Таким образом, у нас уже был летающий по листочку нарисованный воробышек, который покушался на нарисованного червячка, которого Дейка не удосужилась оживить, чем очень расстроила пташку. Зато подруга зачем-то оживила дерево, и теперь оно, важно качая ветками и перебирая корнями, штурмовало просторы тетрадного листа, периодически сбивая воробья с намеченной цели.
Хоть какое-то развлечение в этом кабинете скуки и грусти!
Кому-то удавалось спрятаться за спинами товарищей и вздремнуть, но так как мы с Дейкой были на второй парте, нам такого счастья не светило, зато рисовать можно было вдоволь — профессор свято верил в свой дар оратора и слепо не видел наше
— А почему ты говоришь, что это у него в крови? — поинтересовалась у меня Дейка, дорисовывая нашем воробышку пару, но эта самая пара получилась в два раза больше моего тоненького пернатого, и при оживлении не смогла даже взлететь с ветки и шлепнулась на землю. Мой воробышек оказался галантным мужчиной и сразу полетел спасать воробьиху, а мы с подругой старательно рисовали вокруг них свечки, сердечки и шампанское, намекая на романтическую обстановку.
— Говорят, что бывший ректор академии был его отцом, ну ты помнишь, при котором академия была прозвана среди своих 'Академией нудных сил', — пояснила я, перекрывая выход из любовной ловушки воробышку последним сердечком, а он в ответ так жалобно на меня посмотрел, и даже крылышки умоляюще сложил, что мне пришлось дорисовать мостик и закрыть его после того, как он сбежал, цепочкой.
Ну а нашей внушительной воробьихе мы дорисовали внушительного воробья, расстаравшись на пару в две ручки и та тоже осталась довольна.
— Дейка, оживи червяка, дай мужику хоть поесть, раз в любви не повезло, — хихикнула я.
— Я как-то после того розовенького на Пустоши к червякам очень настороженно отношусь, — и Дейка дорисовала ему зернышки, найдя выход из ситуации.
ГЛАВА 4
Когда, наконец, наши учебные мучения закончились, мы со всей накопившейся за время полусна энергией бросились на выход.
— Как его только взяли? В память о предках? — недоумевала Дея, сидя в столовой и уминая внушительную порцию еды.
— Наверное, решили, что раз судьбой предначертано держать в академии хоть кого-то из их рода, то пусть это будет он — от таких никакой угрозы.
— Не скажи! Что-то в нём такое есть...
— Это вредность! Врожденная, переданная по наследству. И уверенность в своей неотразимости.
— О да! Все девчонки его!
— Ага! Спят у его ног!
— У чьих ног? — к нам подсел ведьмак и тут же с разбегу прервал наш разговор своим вопросом. — Вы о ком?
— Об одном любопытном ведьмаке, о ком же еще! — не смогла удержаться я и расплылась в улыбке. Себя я уверила, что это от радости от выселения сожителя по телу. А что? Так и есть!
— Ну что, ведьмочки, библиотека вам книжек больше не подбрасывает? — и мы как по команде с Деей заозирались по сторонам, немного втянув голову в плечи, на что Грегор тут же заметил: — Вот это реакция! Ну, молодец, библиотека, такой дисциплины даже наш декан добиться не смог.
— Конечно, не смог! — довольно заулыбалась Дея.
— Не успел! Женился! — смеялась я.
После половины дня, проведенного в сидячем и жутко скучающем положении, хотелось какого-то движения, но все мои внутренние порывы быстро заглушил голос Фабина: