Время Вьюги. Трилогия
Шрифт:
— Я уже сказала, это моя вина!
— А экспансия Рэды — тоже ваша личная вина?
— Это необходимость. Не мы, так Аэрдис. Будете отрицать?!
— Не буду. По мне — вы все одинаковы. В конце концов, ваши отношения со слугами — ваше личное дело. Я только указал на логическую нестыковку.
— В Каллад вас бы не заклеймили! — прибегла Дэмонра к аргументу, который казался ей коронным. Куда там.
— Вы считаете, меня так волнует эта метка? Барышня, очнитесь, мне все равно. Она давным-давно не болит. И жжется не больше, чем любой другой знак профессии.
— Каллад лучше
— Да чем же?
Дэмонра осеклась. Интуитивно очевидные вещи как раз было сложнее всего доказывать.
— Наверное тем, что я с вами до сих пор разговариваю. Белокрылые бы вас расстреляли на месте.
— Так и вам никто не мешает это сделать. Наш спор беспредметен. Вы любите свою родину. Любите ее на здоровье. Я просто отказываюсь на нее работать, вот и все.
— Почему? Вам же грозит попасть в сумасшедший дом.
Маг тяжело вздохнул.
— Он пять минут назад был «специализированной больницей», о которой вы «плохого не слышали». Вы путаетесь в терминологии и не только в ней.
— Да к бесам психушку, с Каллад что не так?!
— Вы настаиваете на ответе?
— Да.
— Сами просили. Извольте. Мне не нравится ваша страна, по ряду причин исторического характера и нескольким частным причинам, которые являются определяющими. Не нравитесь лично вы — пьющая, ругающаяся и стреляющая девочка плохо вписывается в мои представления о прекрасной половине человечества. И всего меньше мне нравится ваша манера вести дела. Дали по морде, дали платок, выпили, закусили, подписали вечный мир? Так что ли?
— Мы не закусывали, — сквозь зубы ответила Дэмонра. — Это все?
— Еще мне не нравятся истины, присягнуть которым можно только смертью, — равнодушно сообщил маг. — Ваш пламенный монолог о благородной борьбе кесарии с аэрдисовскими провокаторами и прочей человеческой сволочью меня не убедил, я такое уже слышал. Правда, в той версии это благородный и всеми объедаемый Аэрдис бился с неполноценными расами за жизненное пространство, но это частности. Каждый выбирает истины по себе. Вам они, надеюсь, нравятся в силу юного возраста, а не строго обязательно в силу глупости. Так что это и у вас пройдет.
— Что?!
— Если ваша страна так хороша и справедлива, как вы об этом сейчас сказали, почему вы сидите здесь, а не танцуете на балу? Молодая девушка с пистолетом и офицерскими погонами — это…, - маг замялся, подбирая слова.
— Что, смешно? Неубедительно? — прошипела разозленная Дэмонра. Может, погоны на ней и смотрелись сомнительно, но стреляла она хорошо.
— Грустно. И подло. И более подло, чем грустно.
— Как вы смеете?
— Смею что? Не разделять ваши идеалы и ценности? Извините, я и не обязан их разделять.
— Ну конечно! В Рэде женщина и рот открыть не может без позволения. Отсталость, знаете ли…
— Знаю. Вот только оставим эмансипацию, — поморщился маг. — Вы трактуете прогресс как право женщин идти на войну. Я бы толковал его как их право быть как можно дальше оттуда. Так или иначе, я вас понял. Ответ — нет.
— Поедете в психушку? Гордо и красиво, да? — зашипела Дэмонра. — Только бы не служить тиранам и захватчикам?
— Вы очень самонадеянны. С чего вы вообще взяли, что ваша
Дэмонра прошлась по комнате. Ее душила злость, а больше злости — обида. Каким-то шестым чувством она ощущала, что в словах мага есть некая ей недоступная правота. Но человек, очевидно, не ставивший Каллад ни в грош, не мог быть прав по определению.
А еще он каким-то образом ухитрялся быть ближе вытянутой руки и дальше небесной звезды одновременно. Вот с таким Дэмонра никогда не сталкивалась.
— Хорошо. Допустим. А что бы вы сделали, если бы я вас сейчас отпустила на все четыре стороны? — через несколько минут, поостыв, спросила она.
Маг поглядел на нее с некоторым удивлением:
— Я попросил бы вас пойти дальше в вашем человеколюбии и просто меня пристрелить. Мои шансы самостоятельно выбраться отсюда, не угодив обратно в Аэрдис, равны нулю. И смерть в любом случае предпочтительнее жизни в сумасшедшем доме.
— Вы это серьезно?
— А у вас правда таким шутят?
Дэмонра поняла, что еще минута — и она взвоет. Это был невозможный человек. Такого точно следовало пристрелить, чтобы не смущал своими бреднями других — нормальных — людей.
— Я везу вас во Враньи Кости, как и везла! — рявкнула она.
Маг молча пожал плечами и ни в какую дальнейшую полемику вступать не стал.
— И еще я позову Гребера, и он вас свяжет! — выпалила Дэмонра.
— Зовите кого хотите.
Нордэна длинно и разнообразно выругалась, помянув мать рэдца, но угрозы своей так и не осуществила. Маг же, не дождавшись обещанного денщика с веревками, растянулся на кровати и отвернулся лицом к стене. Спал он тревожно, все время ворочался, иногда почти беззвучно что-то бормотал и просыпался едва ли не каждые десять минут. Дэмонра тем временем с остервенением приводила в порядок пистолет. Система Рагнвейд, только входившая в моду, объективно являлась самым передовым достижением калладского оружейного дела. Эти дальнобойные, точные и надежные пистолеты — правда, излишне тяжелые и длинные — очень редко давали осечки. А уж две осечки подряд — это было что-то из категории дурного анекдота. В конце концов, Дэмонра решила, что маг просто по глупости не снял пистолет с предохранителя, а, напротив, поставил на него перед своей гордой попыткой застрелиться. Несостоявшийся самоубийца все метался в постели и периодически резко открывал глаза. Часа через полтора нордэне это смертельно надоело.
— Я бы дала вам снотворного, но у меня его нет. Если хотите, допейте «лекарство от сердца». А звать вас я буду Рыжиком.
Маг усмехнулся, но флягу Гребера честно осушил в несколько глотков. Потом свернулся калачиком и все же заснул. На рассвете они поехали дальше, уплатив хозяину гостиницы за попорченные пулей обои.
«Он не может быть прав», — думала Дэмонра, искоса поглядывая на попутчика. «Их, рэдцев, сотни тысяч, а нас — миллионы. Перед сотнями тысяч миллионы всегда правы. Если я вообще думаю над его словами, значит, я недостаточно люблю Каллад, вот и все».