Время жить (трилогия)
Шрифт:
– Тогда вам тем более нужно ехать в Зейгалап. Уверен, что там вы узнаете о многих новых для себя вещах. Вот увидите, этот процесс будет играть для всей нашей страны огромное, прямо-таки судьбоносное значение!
"А неплохой получился материал", – усмехнулся про себя Билон, спускаясь по лестнице. Как прочитаешь, так прямо хочется воздеть руки к небу и возопить: "Доколе?!"
Конечно, главный был прав. В полном виде статья вышла намного сильнее, можно сказать, убойнее. И вряд ли кто-нибудь его теперь тронет: после такой огласки – себе дороже. Будь он на месте той фирмы, наилучшим вариантом было бы признать поражение и тихо спустить дело на тормозах. Хотя… Майдер Билон немного заколебался, вспомнив отморозков, с которыми ему пришлось там общаться. Нет,
Подумав о новом задании, Билон почувствовал неловкость. Ему было неудобно перед людьми из Движения, от которых в окончательном варианте статьи не осталось ни строчки. Небось, прочитали уже вышедшее вчера приложение и теперь костерят его на все корки. Впрочем… Они хорошо знают, как не любит Движение газета "Курьер", да и он сам предупреждал их о возможности такого исхода…
И все равно они помогли ему. Вывели на нужных людей, которых он иначе мог бы разыскивать не один день, показали ему кое-какие документы, защитили от местных громил, уже тогда активно возражавших против его изысканий. И причем, не требуя ничего взамен, кроме надежды на то, что столичный гость напишет прямую и честную статью, которая покажет вещи такими, как они есть. Хочется верить, что он не обманул их ожиданий.
Спустившись в подвальный гараж, Билон первым делом открыл багажник своей машины и положил туда сумку с вещами и большой чемодан с аппаратурой. Папку с документами, которую он нес под мышкой, поколебавшись, бросил туда же – все равно, в дороге у него не будет времени ознакомиться с материалами. Да и нет, признаться, желания их читать. Главные факты он знает, а все остальное станет ясно в ходе процесса.
Захлопнув багажник, Билон сел за руль. Мотор включился, как всегда, сразу – маленький вездеходик производства уже не существующей страны не уставал убеждать его в своей исключительной надежности. Билон уже и думать не хотел, чтобы заменить свою "Алорру" чем-то другим. Кроме того, как он недавно выяснил, к чинетскому автомобилю подходили запчасти от валезского "Груйера".
Билон медленно выехал из гаража и, улучив момент, влился в поток машин. Конечно, можно было выехать и попозже – утро, начало нового рабочего дня, начало новой недели, улицы забиты автомобилями, – но ему почему-то хотелось покинуть дом как можно раньше. Наверное, потому, что в этот раз он не чувствовал воодушевления от предстоящего ему нового дела.
Близко познакомившись с людьми из Движения, ничем не напоминавшими велеречивого адвоката Стоу Вигеса, он упорно не хотел верить, что они на самом деле тайно создают параллельную систему управления государством и планируют захват власти насильственным путем. Чем дальше, тем больше Билон склонялся к мысли, что террорист, ранивший полицейского, – не более чем член кучки недовольных, которым надоело постоянно терпеть поражения от противников, не подчиняющихся законам государства и не признающих никаких правил, кроме грубой силы. Билон сам видел в рядах Движения подобных людей и вполне понимал их позицию. Не удивительно, что у кого-то не выдержали нервы, и он взялся за оружие. Ну, а газеты и телеканалы, контролируемые политическими противниками Движения, не преминули раздуть это дело чуть ли не во вселенский заговор…
Ох, не к добру это новое задание! Похоже, ему будет нелегко оправдать ожидания главного редактора…
Задумавшись, благо неспешное движение в плотном потоке машин позволяло слегка отвлечься от дороги, Билон едва не пропустил нужный поворот. И тут же ему пришлось прижаться к самому тротуару. По середине улицы, не обращая внимания ни на кого вокруг и не считая нужным подчиняться правилам движения, мчалась кавалькада из трех длинных черных машин с затемненными стеклами.
Вот еще, какая-то шишка на ровном месте! Настроение Билона резко упало. Вспомнив свою статью, он вздохнул про себя. Да разве можно бороться с подобными типами с помощью прессы?! Да он, небось, и не читал вчерашнего приложения, а если даже и читал, все ему, наверняка, глубоко параллельно…
Миллиардер Дилер Стайс, не обратив внимания на промелькнувший за стеклом небольшой вездеходик, торопливо прижавшийся к обочине, недовольно
И черт с ними. Уберут. А вот езда сегодня явно оставляет желать лучшего. Всякая шваль так и лезет под колеса. Может, приказать, пусть повесят мигалку? Нет, она его раздражает, лучше сменить шофера.
Стайс почувствовал, как в нем нарастает раздражение. А все из-за этой идиотской статьи. Его подчиненные прокололись по полной программе! Мало того, что затянули на полтора года совершенно пустяковое дельце, так еще и позволили выплыть всей истории наружу. Совсем квалификацию потеряли, уроды! Пора наводить порядок в хозяйстве, ой, пора! Перешерстить железной гребеночкой!…
Но все это, впрочем, мелочь. Дело не в разучившихся работать олухах. И не в обнаглевших писаках. Он-то хорошо знает, чьи уши торчат из-за неожиданного наступления прессы и телевидения на него самого и его коллег – настоящих хозяев страны.
Кирстен, бесспорно, зарвался. Он слишком быстро забыл, кто поднял его из безвестности на высший пост в государстве. Неприятно вспоминать, но он, Дилер Стайс, похоже, поставил не на того человека. А казалось бы, расчет был верный. Взять и выдвинуть в президенты аутсайдера, провинциального босса из небольшой партии, типичного заднескамеечника, известного только своими эпатажными высказываниями, популистскими прожектами и ура-патриотической болтовней. Пешку. Обидно вспомнить, сколько было потрачено сил и денег, чтобы превратить ее в значимую фигуру, когда внезапно выяснилось, что эта пешка – проходная. Немалая часть прессы и телевидения страны полмесяца работали на имидж этого подлого выскочки, а теперь, получается, это же оружие повернуто против них.
Правда, самокритично подумал Стайс, раньше еще никому не приходило в голову использовать телевидение и прессу не только для предвыборной борьбы. Этого они не учли. Что же, пора напомнить этим поганым перьеносцам, кто здесь настоящий хозяин!
Иногда даже непонятно, на что надеется Кирстен, так неосмотрительно бросивший вызов своим благодетелям? На благосклонность толпы? Она пройдет так же быстро, как и появилась. Все, на что может рассчитывать Кирстен, это только на наглый блеф. У него же нет ничего – ни поддержки в парламенте, ни надежной команды в правительстве, ни преданного партийного аппарата за спиной. Марионетка. Перестань ее поддерживать, и что с ней будет?
А пришельцы? – непрошено пискнула где-то в глубине осторожная мысль.
А что пришельцы? Какое им дело до того, кто именно будет править здесь от их имени? Впрочем, если Кирстен им так дорог, как это говорят, можно будет его оставить. Но только в роли простого ретранслятора приказов, не больше!
Великая вещь – демократия, если ее правильно использовать. Надо было быть Кирстеном, чтобы посметь представить им (им!) этот идиотский в своей наивности проект об усилении центральной власти. Как же! Для того ведь и нужна эта парламентская говорильня с партийными кувырканиями, чтобы при необходимости обломать не в меру заигравшегося политикана. Или, скажем, решить вопросы с разделом сфер влияния на местном уровне. Дорого? Не спорим. Хлопотно, зачастую противно? Но нужно.
И не надо им этого контроля над всей экономикой страны, чем так упорно пытался прельстить их Кирстен. Зачем? Всегда должен быть кто-то, кто примерно платит налоги, пополняет бюджет, играет роль козла отпущения в кампаниях по борьбе с коррупцией… Тот, за чей счет сегодня процветает большой бизнес, который уже так прочно сросся с государством, что и не поймешь, где кончается одно и начинается другое…
Так что, глупо требовать от них денег на прием беженцев. Большой бизнес лучше, чем государственные чиновники, знает, на что их потратить. Так он и сказал в свое время Кирстену, предлагая полностью передать решение этой проблемы ведущим частным корпорациям страны. Не понравилось? Что же, есть второй вариант. Если денег не хватает, их нужно занять. Под хороший процент. Он сам бы одолжил на таких условиях сотню-другую миллионов. В конце концов, нужно продержаться всего несколько месяцев, а там в Гордану потоком хлынут ценности со всего континента. А тогда и лелеемый Кирстеном госбюджет получит свою долю…