Время жить. Книга девятая: Созидатели
Шрифт:
– Конечно. "Кто с мечом к нам придет, от меча и погибнет!" - процитировал я известную фразу из фильма "Александр Невский" голосом артиста Николая Черкасова, а затем постарался перевести ее на имперский.
– Это опять какая-то ваша древность?
– заинтересовалась Териа.
– Да. Эти слова приписываются одному нашему знаменитому князю и воину, который произнес их... да, почти тысячу лет назад! Точнее, это сказал не он, а актер, сыгравший его в фильме, снятом почти триста лет тому назад.
– Вы очень любите вашу старину, Константин, - улыбнулась Териа.
– Что поделать, - я с виноватым видом развел руками.
–
И почему меня опять не удивил острый и очень заинтересованный взгляд Айки?!...
Много позже, когда все официальные и неофициальные мероприятия завершились, я вышел на террасу, окружавшую отель на уровне четвертого этажа, подышать прохладным ночным воздухом. Спешить мне было некуда. Обратный борт в Чинерту вылетал только завтра утром. К тому же, я надеялся, что не долго останусь в одиночестве.
– Скучаете, Константин?
– возле меня наконец появилась Айка.
Я давно ощущал ее присутствие, колебания и робость в ее эмоциях, но повернул голову только тогда, когда она решилась выйти наружу из коридора отеля.
– Нет, почему же?
– ответил я.
На ней было надето платье с открытыми плечами, поэтому я снял с себя пиджак и набросил на нее.
– Сегодня чудесная ночь, - отметила Айка, становясь вплотную ко мне.
Я молча приобнял ее за талию. Ночь, вернее, еще поздний вечер, действительно была прекрасной. Перед нами простиралась широкая панорама стройки, не прекращавшейся ни днем, ни ночью. А если сделать пару шагов в сторону и заглянуть за угол, можно было увидеть темную гладь залива, покрытую блестящим звездным куполом.
Кажется, Айка ждала от меня первого шага. И я решился.
– Эта ночь непростая, - произнес я, прижимая ее к себе чуть крепче.
– Ночь тайн, загадок и... возможно, разгадок, да? Может, попробуем приоткрыть карты?
– Попробуем...
Слегка отстранившись, она испытывающе взглянула на меня. И вдруг ее аура развернулась мощным потоком силы. Ее невидимые руки легко и осторожно коснулись моей головы, прошлись сверху вниз по лицу, словно ощупывая его тонкими чуткими пальцами музыканта или слепца, а затем втянулись обратно. Мгновение - и ничто не напоминало о том, что рядом со мной стояла сильная и наверняка очень опытная менталистка.
Я молчал, чувствуя, что надо уступить ей право сделать следующий ход.
– У вас продается славянский шкаф?
– вдруг спросила Айка по-русски с легким акцентом.
– Э-э-э... Шкаф продан, - я был настолько ошарашен, что даже не успел обратиться к своей абсолютной памяти.
– Но могу предложить тумбочку и... э-э-э... кровать с никелированными шарами.
– Почти правильно, -улыбнулась Айка. Обхватив меня руками за шею, она притянула меня к себе, и наши губы соприкоснулись, пока легко и осторожно.
– Ну, здравствуй, современник!
Глава XXXVIII. Дело героя - подвиг
– Пошла прочь, дура неуклюжая! Чтоб я тебя больше здесь не видела!
Драйден Эргемар лишь печально вздохнул. Даже императрица Барганда и его самая лучшая в мире жена иногда может сорваться как самая обычная беременная женщина, дико уставшая
Конечно, допустившая небольшую промашку молоденькая камеристка не заслужила такого эмоционального разноса. Наутро Териа успокоится и сама извинится перед ней. Но сейчас буря еще продолжалась, и Эргемару нужно было приложить максимум усилий, чтобы успокоить Терию и проследить, чтобы ее дурное настроение как можно меньше выливалось на окружающих.
О девушке, выбежавшей из императорского номера-люкс в слезах, Эргемар уже и не думал. Проревется, успокоится и сама все поймет. Териа зла никогда не затаивает, да и на нее саму долго злиться категорически невозможно.
Однако злость и обида от несправедливого наказания моментально не проходят. Особенно, когда жизненного опыта с гулькин нос, а эмоции гуляют то вверх, то вниз, как им вздумается. Выскочив в раздрае чувств за охраняемый периметр, служанка на свою беду нарвалась на хищную охотницу, которая давно уже кружила по лестницам и коридорам отеля в поисках жертвы и таки ее дождалась!
– Что с вами, милочка?! На вас прямо лица нет!
Молодая женщина в бело-черных одеждах, которые наверняка означали принадлежность к такому же обслуживающему персоналу, участливо подхватила под руку хлюпающую носиком служанку и, охая и сочувственно причитая, повела ее в небольшой закуток, где можно было без помех пожаловаться на несчастную судьбинушку.
Внезапная утешительница показалась девушке смутно знакомой, хотя она так и не смогла вспомнить, где и когда могла с ней встречаться. Но это только способствовало росту взаимного доверия. Настолько, что камеристка, нарушив служебную инструкцию, нажаловалась участливой собеседнице, как ее жестоко и несправедливо только что обидела госпожа. Впрочем, никаких имен она все-таки не назвала.
– Нет, ты права, это и в самом деле нельзя просто так спускать!
– камеристка не помнила, когда она решила "не оставлять так" это дело, но ее собеседница была так сочувственно настроена и так настойчива, что она не посмела возражать.
– Я могу дать тебе один совершенно безобидный препарат. Но если его добавить в питье, он сработает как слабительное. И никто ни о чем не догадается! Правда, хорошая будет шутка?!
– Нет-нет, это невозможно!
Всерьез испугавшаяся камеристка хотела сказать, что такие шутки категорически запрещены правилами внутренней безопасности, а она никогда их не нарушит, но испытанные ранее сильные негативные эмоции пробили брешь в ее природной защите. Под внезапно жестким и повелительным взглядом мимолетной подруги она покорно взяла крошечный прозрачный пакетик с одиноко лежащей в нем белой крупинкой, который можно было легко спрятать просто между пальцами.
Под воздействием извне она забыла и о приказе, и о той, кто его отдал, но мысль о том, что слабительную крупинку непременно необходимо незаметно опустить в чашку с целебным отваром, который обычно ставился на ночь на столик у изголовья постели императрицы, осталась и теперь крутилась в ее мозгу словно шарик внутри барабана. Она должна сделать это, иначе ей вовек не обрести покой!
Выполнив задуманное, она, наконец, легла спать, выбросив все из головы. А Тизелия Синджен, в этот самый момент медленно спускавшаяся по лестнице на подгибающихся ногах, перебирая под руками перила, словно в полубреду бормотала про себя: