Время жить. Книга девятая: Созидатели
Шрифт:
Она ни на кого не пыталась воздействовать и не сказала ни слова прямой неправды, но мне все равно чудился подвох. Тизелия полностью проснулась, в ее эмоциях преобладала холодная сосредоточенность. Она отступала, теряя позиции, но что-то намеревалась скрыть любой ценой.
Однако что это могло быть?! Она уже призналась в подготовке покушения на императрицу! По моему мнению, в любой нормальной монархии это само по себе тянуло на "вышку" - ведь, собственно говоря, за точно такое же намерение казнили в свое время Александра Ульянова, показав Владимиру Ильичу, что
Но, слушая дальше допрос, я начал понимать стратегию ее защиты. Она не пыталась предстать перед нами в образе жертвы, марионетки в руках заговорщиков, использовавших ее в качестве символа и знамени. В это не поверил бы ни я, ни, тем более, Таркин.
Вместо этого Тизелия изображала легкомысленную авантюристку, не думающую о последствиях своих увлекательных игр, а теперь столкнувшуюся с грубой прозой жизни, напуганную и раскаивающуюся. Этот образ не просто выглядел правдоподобным, он был правдивым. По крайней мере, в пользу этой версии свидетельствовало совершенно идиотское по замыслу покушение.
Ну, как она могла подумать, что ей позволят приблизиться к Терии и высыпать яд в бокал?! Развалившаяся модель в руках Картины могла отвлечь только зевак, но не квалифицированную охрану, приученную не обращать внимания ни на что, кроме объекта. Вот в качестве невидимки у нее были бы шансы... но тогда ее бы увидела Териа. Или она не знала о ее способностях?! Не верю!
И все-таки, что-то не давало мне покоя. Я вглядывался изо всех сил, отключившись от всего постороннего, и наконец, кажется... понял! Леди Тизелия не просто боролась за жизнь. Ей было важно выжить сейчас, сегодня, потому что... завтра что-то могло измениться! Что она знала?! Что должно было произойти?!
– Константин, вы хотите что-то сказать?
– вдруг спросил меня Таркин. Похоже, он, наконец, заметил мое состояние.
– Вы что-то увидели? Она в чем-то солгала?!
– Нет, ни в чем напрямую, но не сказала всей правды. Тизелия, - я повернулся к нашей пленнице.
– Чего вы ждете? Что может или должно произойти такого, что изменит ваше положение? Это как-то связано с Терией?!
Я доверился интуиции и опять угадал. Боже, как она занервничала!
– Нет, нет!
– голос ее дрогнул.
– Я не причиняла Терии никакого вреда!
– Вы лично - не причиняли, - произнес я, с неудовольствием замечая, что мой голос приобретает вкрадчивую интонацию.
– Но вы знаете, что вред может причинить кто-то другой?! Кто-то готовит еще одно покушение на императрицу?! Кто и как это сделает?! Кто ваши сообщники?!
– У меня нет никаких сообщников! Я не знаю ни о каком покушении!
– запротестовала Тизелия и, что характерно, оба раза не солгала. Однако это была, очевидно, лишь искусная игра слов, чтобы скрыть за ними истину.
Похоже, это отлично понял и Таркин. Он отдал короткую команду, и один из его людей опрометью выбежал из комнаты - предупреждать об опасности и объявлять тревогу.
– Леди Синджен, вы заигрались!
– сейчас
– Расскажите все, что вы знаете, и у вас появится шанс уцелеть. Если вы дадите ниточку, за которую удастся раскрутить весь клубок, я походатайствую за то, чтобы казнь вам заменили изгнанием... Ну же! Решайтесь! Или я все равно узнаю всю правду, но куда более мучительным и неприятным для вас способом!
Тизелия молчала, все глубже уходя в себя. Таркин тоже молчал, но я видел, что он теряет терпение, но одновременно и страшится проявляемой им самим жестокости.
– Стойте!
– я милосердно прервал его колебания.
– Сейчас вы ничего от нее не добьетесь!
– Почему?!
– Она закуклилась. Отключила нервные окончания. Ничего не видит, не слышит и не чувствует.
– Но вы можете что-то с ней сделать?!
– Могу. Надо взломать ее защиту и посмотреть содержимое оперативной памяти за последние несколько дней.
– Тогда действуйте! Когда речь идет о жизни императрицы, не до политесов!
Я вздохнул. Конечно, я понимал это и сам. Леди Тизелия представлялась мне змеей - красивым и смертоносным коралловым аспидом, под которого порой мимикрируют безобидные змейки. И все-таки, некоторые мои подвиги будут не из тех, о которых можно рассказывать в приличном обществе. Ведь процедуру, которую я собирался провести, можно было сравнить только с изнасилованием.
Но назвался груздем - залезай в банку. Я снял машинку-переводчик, чтобы не создавала помех, и встал напротив Тизелии, глядя в ее пустые глаза. Мои невидимые пальцы начали ощупывать купол ее защиты, выискивая в нем уязвимые места. И, конечно, нашли.
В последний момент я сдержал себя. Защита Тизелии не лопнула подобно ореховой скорлупе, а лишь треснула, образовав широкую щель, в которую я запустил щупальце. Бережно и осторожно перебирая чужие воспоминания, я начал все ближе придвигаться к самым сокровенным зонам, прикрытым завесами и блоками.
Я старался быть деликатным и осмотрительным и не заходить глубоко, но, видимо, мне не хватило опыта. Под моими чуткими невидимыми пальцами словно лопнула с легким звоном туго натянутая струна. Или, точнее, сработала растяжка. И надо было срочно спасаться бегством, хватая по пути разрозненные обрывки информации.
– Мина!
– выдохнул я, когда гудящая голова более-менее встала на место, а перед глазами перестали виться красные мушки.
– У нее стояла система самоуничтожения! Очень глубоко, возможно, она сама о ней ничего не знала!
– Очень прискорбно, - чувствовалось, что Таркину очень хочется сказать мне "пару ласковых", но старый джентльмен сдержался.
– Вам удалось выяснить хоть что-то?!
– Кажется, да, - я попытался сгрести в кучу перепутанные ошметки чужих мыслей, воспоминаний и чувств.
– Императрице определенно угрожает опасность этой ночью! Что-то мелкое, незаметное, но смертоносное. Не бомба или пуля, а что-то типа отравленной иглы.