Время жить. Трилогия
Шрифт:
– Он заболел, – зачем-то сообщил пришельцам Тухин, показывая на Куку. – Вы будете его лечить? Вы знаете, что с ним?
– Мы должны сначала это выяснить, – глухо произнес автоматический переводчик на скафандре одного из пришельцев. – Соблюдайте спокойствие. Вашему товарищу будет оказана необходимая помощь.
Переводчик не передавал эмоции, но Эргемару показалось, что пришелец взволнован. Хотя, отметил про себя Эргемар, все трое действовали очень слаженно и рационально, словно заранее были готовы к такому развитию событий.
Так,
– Он должен лежать неподвижно, чтобы не оборвать и не перепутать провода, – сказал пришелец. – Все продукты естественного выделения организма будут задерживаться и перерабатываться внутри… (раздался прерывистый писк, как всегда бывало, когда переводчик не мог подобрать нужного слова). Его можно поить и кормить, но пока лучше ограничиться питательным напитком, который входит в состав ваших пайков. Мы будем наблюдать за ним и всеми вами. Прибор трогать запрещено, виновный будет наказан.
На этом пришельцы развернулись и ушли, оставив столик с прибором у койки. Звонко хлопнули мембраны, и стены снова затвердели непроницаемой прозрачной пленкой. Один из пришельцев сразу же вылез из своего скафандра и присоединился к тем, кто ждал его снаружи, остальные двое остались в приборной секции и принялись за какие-то исследования.
– Не нравится мне все это, – мрачно сказал Даксель, глядя, как один из пришельцев что-то пишет тонким черным фломастером на большом плакате, висящем на стене возле двери.
– А что именно? – лениво поинтересовался Эстин Млиско. Он выглядел совершенно расслабленным, но Эргемар уже знал, что это означало внимание и полнейшую концентрацию.
– То, что на этом плакате двадцать четыре строки – по одной на каждого из нас.
– Это может быть совпадением, – пожал плечами Млиско.
– Да. Но я готов поклясться, что седьмой сверху – это я. Когда я проходил обследования, я следил за пришельцами. Они делали какие-то записи в разграфленных блокнотах, и всегда в первой графе стояла одна и та же группа символов… вот эта. А в следующей строке, скорее всего, идешь ты. Мы у них проходим не под именами, а под какими-то кличками, но я почти уверен, что не ошибаюсь.
– Что еще тебе кажется? – спросил Млиско тем же расслабленным тоном.
– Мне кажется, что вон то слово сверху означает "дни". Одна графа соответствует одному дню, и надпись сейчас появилась только в одной клетке в пятом столбце. Пятый день – чего? Что было пять дней назад?
– Ты требуешь слишком многого, – пробормотал Эргемар. Он вряд ли мог вспомнить о том, что происходило позавчера. Дни были слишком похожи друг на друга.
– По-моему, именно пять дней назад Кука получил свой дезодорант, – сказала Хенна. После того, как пришельцы ушли, она не вернулась
– Дезодорант? – пробормотал Даксель. – Помню…
Обычно на свои жетоны они приобретали у пришельцев более полезные вещи, и дезодорант, доставшийся Куке, выделялся на этом фоне своей ненужностью. Эргемар с усилием вспомнил, как Кука с потешной серьезностью экспериментировал с небольшим темно-синим пластиковым флакончиком, прыская из него на разные части тела и развлекая своих соседей.
– И все-таки, я не уверена… – пробормотала Хенна. – Все эти дни так сливаются друг с другом.
– А давайте спросим, – предложил Эргемар.
– Кого?
– А самого Куку. Теперь мы сможем понять его.
Но услуги переводчицы не понадобилось. Кука был в сознании и охотно отвечал на своем неправильном, но достаточно беглом баргандском.
– Да, наверное, как раз пять дней прошло, – так, примерно, говорил Кука. – Я даже сам удивился, мне он и не нужен был совсем, пришелец мне его бесплатно дал, как бы в подарок. И толку от него никакого не было – он почти ничем не пахнул. Я другим предлагал – никто никакого запаха не почувствовал. Я на следующий день его в мусор выкинул.
– А что-то еще о нем запомнилось? – напряженно спросил Млиско.
– Да, в общем, – Кука осторожно повел рукой, стараясь не запутать цветные проводки. – Пришелец как-то странно с ним обращался. Достал из какого-то прозрачного… контейнера, что ли… и держал так… двумя пальцами, словно боялся раздавить…
– …И все равно это ничего не доказывает, – шепотом говорил Тухин Дакселю.
Яркий свет уже погасили, и под потолком опять горели только тускло-фиолетовые светильники.
– По отдельности – ничего, – согласился Даксель. – Но все вместе заставляет задуматься.
Тухин задумался.
– Но ведь пришельцы начали его лечить, – наконец сказал он.
– Это все только датчики, – подал голос со своей койки Эргемар.
– Что?
– Я летчик и неоднократно проходил медосмотры. То, что они нацепили на Куку, выглядит по-другому и работает, наверно, по другому принципу, но это датчики.
– Ну и что? – пожал плечами Тухин. – Очевидно, им самим нужно разобраться, что же у него такое. Помните, они предупреждали, что их болезни могут оказаться опасными для нас?
– Вот именно, – пробормотал Даксель.
– Ребята, – попросил Эстин Млиско. – Успеете еще поспорить. Подождите до утра.
Утром ржавые пятнышки появились на руках у Станы и еще пяти человек в их углу. Все они потом вспомнили, что несколько дней назад пользовались дезодорантом Куки.
– Кажется, ты был прав, – мрачно сказал Дакселю Эстин Млиско, наблюдая, как пришелец заполняет новые графы на плакате. – Шестой столбец, одни и те же надписи в шести клетках и новая запись в седьмой.