Время жить. Трилогия
Шрифт:
Толстый пришелец прокатился почти целый лестничный марш и лежал на ступеньках головой вниз, словно большая кукла. Прижавшись к поручню, чтобы не вляпаться в густо синие пятна крови, Эргемар поднялся на верхнюю галерею и остановился, тяжело дыша.
Икхимоу лежал на боку, запрокинув голову. Его левый глаз был закрыт, из правого, куда угодил кинжал Млиско, стекала на пол синяя струйка. Рядом валялся ненужный уже пистолет.
Несмело протянув руку, Эргемар поднял оружие. Главный пришелец вызывал невольный страх даже после смерти. Внезапно Эргемару показалось, что левый глаз Икхимоу мигнул. Прежде
– Ты стрелял?! – закричал снизу Млиско. – Он был жив?!
– Теперь – уже точно нет!
Опомнившись, Эргемар подхватил с перил планшет и, торопясь и перескакивая по две-три ступеньки, побежал вниз. Последних полмарша он преодолел мощным прыжком, едва не подвернул ногу.
Скинув планшет на руки Даугекованне, Эргемар рывком перебросил свое тело через перила. После прыжка с трехметровой высоты он не удержался на ногах, но тут же был подхвачен Млиско.
– Держи, – Эргемар протянул ему оружие. – Тебе нужнее.
– У меня уже есть, – Млиско тряхнул пистолетом Гроакха. – Дай лучше Горну!
Баргандский офицер все еще сидел на корточках над телом Адариса.
– Он жив? – жадно спросил Эргемар со странной смесью обреченности и надежды.
Горн печально покачал головой.
– Наповал. Ты не знаешь, что он кричал перед тем, как…
– Спаси меня, Бог, – невнятно ответил Даксель, напряженно следивший за действиями Даугекованне. – Диль верил, что если попросить Единого о помощи, он спасет…
Слова Дакселя заглушил металлический лязг. Тяжелые двери, преграждавшие им путь в радиальные коридоры, разошлись в стороны. Опережая всех остальных, в открытый проем бросились Млиско и Горн, за ними поспевали Даугекованне с планшетом и Тухин, зарядивший арбалет стрелой, извлеченной из тела Гроакха.
Сколько времени мы потеряли! – пронеслась в голове Эргемара страшная мысль. Пока они отвлекали Икхимоу, доставали планшет и возились с открыванием дверей, прошло, по меньшей мере, пять-семь минут – достаточно для четверых беспощадных убийц, чтобы расправиться с толпой безоружных! "Мятеж не может кончиться удачей!" – снова вспомнилась Эргемару строчка из давнего двустишия. Они одержали победу над пришельцами, но чего она стоит, если они проиграли незримый бой со стрелками часов?…
Но, подбегая к двери в барак, Эргемар с облегчением понял, что они все же не опоздали. Изнутри доносился истошный визг, и так кричать могла только госпожа Бэнцик – скандалистка, спорщица и истеричка, впервые показавшая свой норов еще в первые сутки на корабле пришельцев, когда она вздумала защищать Буса, пытавшегося украсть упаковку с пайками. Обычно Эргемар ее терпеть не мог, но сейчас, слыша ее голос, почувствовал только огромное облегчение.
Даугекованне на секунду склонился над планшетом, и широкая дверь с легким скрипом отошла в сторону. Оттуда сразу же хлынули яркие краски, движения и громкие звуки, среди которых выделялось ритмичное хэканье.
Первым, кого увидел Эргемар, был огромный ангах, избивавший Корка Корвейса. Мощные руки
Трое остальных ангахов, не торопясь, наступали на толпу филитов, сгрудившихся у входа в кухонное помещение. В руках гигантов были уже не дубинки, а почти метровой длины широченные тесаки и огромные багры с узкими гранеными остриями и страхолюдными мясницкими крюками, покрытыми кровью. Пол барака был усеян обломками пластиковой мебели, среди которой лежали, увы, и несколько мертвых тел.
Вся эта картина изменилась в мгновение ока. Захлопали пистолеты в руках Млиско и Горна, и ангах с дубинками в руках вдруг, взревев, повалился навзничь, пятная все вокруг кровью из многочисленных ран. Троица с тесаками на секунду замерла, а затем один из них бросился бежать к полуоткрытой двери, ведущей наружу, а двое, отбросив в сторону багры и размахивая клинками, ринулись прямо на толпу безоружных филитов. Навстречу ангахам метнулся Димо Роконан, размахивая обломком табуретки, и тут же рухнул с раскроенной головой, но он выиграл для всех полторы секунды, которых хватило стрелкам, чтобы поразить новые цели. Оба ангаха, получив по несколько разрывных игл в спину, растянулись на окровавленном полу, так и не успев начать бойню.
Тухин выстрелил в последнего ангаха из арбалета, но стрелка, угодившая гиганту в одну из рук, не затормозила и не замедлила его. Прежде чем кто-то успел что-либо сделать, он исчез за дверью, захлопнув ее за собой.
– За ним! – рванулся вперед Горн.
– Не уйдет! – растянул губы в оскале Даугекованне. – Я заблокировал там все двери. Теперь он пойман.
Все к тому времени высыпали из кухни, радуясь спасению и ужасаясь от вида убитых. Но дело было еще не закончено. Млиско и Горн с пистолетами наготове заняли позиции у запертой двери, за которой скрывался последний враг. Все замерли, только из дальнего угла доносились чьи-то негромкие всхлипы.
Горн рывком рванул дверь на себя, но в открытый проем, опережая Млиско, вдруг кинулся маленький хенанец. Сверху на него обрушилась стальная молния, разрубившая его буквально напополам, но и ангаху удалось пережить своего противника ровно на полсекунды. Прошитый чуть ли не десятком игл, великан с ревом обрушился на пол, содрогнувшийся от удара.
Не прекращая стрельбы, Млиско ворвался в помещение тамбура и тут же с облегчением опустил пистолет. Все кончилось, и можно было собирать трофеи и считать потери.
Победа обошлась им дорогой ценой. Погибло пятнадцать человек, и потеря каждого из них казалась невосполнимой. В самом начале схватки была убита Добра Сланско, заслонившая собой Тихи. Был выдернут из толпы багром и зарублен врач Рагон. Ради нескольких решающих мгновений пожертвовал собой Димо Роконан. Принял на себя удар, предназначавшийся для Млиско, маленький незаметный застенчивый хенанец, чьи успехи в изучении иностранных языков так и не продвинулись дальше нескольких баргандских слов, и имя которого так никто толком и не успел запомнить…